Очень много душевных сил выпила моя зелень, которой боялся так долго, что не могу поверить, что всё позади, и одновременно чувство облегчения даёт странный такой эффект истощённости, как бывает после секса, когда думаешь, что больше никогда.
читать очередной отрывок фанфика про Сюэ Яна, где будет история с Синчэнем
1. 1. Память о встрече. Взгляды и прикосновения.
Когда они впервые встретились, Сяо Синчэнь улыбнулся ему, как улыбаются нелепому нашкодившему ребёнку, и унижение, которым Сюэ Яна обдала эта снисходительная улыбка, мгновенно загорелось гневом. Тогда он не знал ещё леденящего холода Шуанхуа, выбрасывающего волны духовной энергии с запахом льда, не знал, как обжигает этот лёд, касающийся кожи.
Новая встреча началась со стремительного и точного удара, от которого юный некромант едва успел увернуться.
Сюэ Ян не боялся, что его найдут, полагаясь на протекцию ордена Ланьлин Цзинь и не слишком, как всегда, задумываясь о последствиях своих поступков. Он наслаждался жизнью, забирая от неё всё, что она могла ему дать, и выплёскивая свою жестокость на тех, кому случалось не угодить ему неосторожным словом или взглядом. Тогда, впервые опьянённый тёмной силой активированной Инь Ху Фу, которая, впрочем, не шла ни в какое сравнение с тем, что ему удалось испытать после, когда работа над печатью была закончена, он чувствовал себя сильным и непобедимым, каким можно ощущать себя лишь в юности, и бродяга, столько раз напоенный горечью поражения от того, что не мог дать отпор тем, кто диктовал свои правила жизни на улицах, не мог отказать себе в удовольствии решать, кому жить, а кому умереть. Разумеется, заклинательскому миру не было никакого дела до истребления уличных банд или шаек хулиганья, и Цзинь Гуанъяо, не перестававший следить за действиями Сюэ Яна, мог позволить себе закрывать глаза на подобные развлечения. Юный некромант хорошенько поразвлёкся, разобравшись с какими-то местными пацанами, мнившими себя хозяевами улиц, и хотел продолжить приятный вечер, когда почуял опасность за мгновение до чуть было не настигшего его серебристого высверка.
Цзянцзай послушно лёг в руку, готовый отражать атаки, однако вспышка духовной энергии, которую Сюэ Ян принял на меч, ничуть не ошибившись в направлении блока, отбросила его на несколько шагов назад. Юный заклинатель жадно улыбнулся, рассчитывая на хорошую драку, – духовные силы противника были значительно выше его собственных, а значит, бой обещал быть интересным. Тёмные, как ночь, глаза Сяо Синчэня посмотрели на него, на этот раз безо всякого снисхождения. Уходя от новой атаки, Сюэ Ян выбросил в сторону заклинателя в белых одеждах амулет, который должен был замедлить его движения, но Сяо Синчэнь быстро преодолел действие заклинания, отмахнувшись от талисмана, будто отгонял назойливое насекомое. Сюэ Ян, не преминув воспользоваться возникшей заминкой, атаковал сам, направляя Цзянцзай прямо в грудь противника и вынуждая того поднять меч, чтобы заблокировать атаку, а сам тем временем подкрепил своей духовной силой резкий удар ножа, который должен был пронзить открывшийся бок врага. Сяо Синчэнь, сдерживая в блоке направленный на него клинок, отступил на шаг и ушёл от так славно рассчитанного удара. Сюэ Ян пропустил момент, который обычно отслеживал с филигранной точностью, – тот самый, когда следовало пуститься в бегство вместо того, чтобы продолжать сопротивляться. Он сражался, применяя все известные ему приёмы фехтования, беспорядочно почерпнутые из тренировок, которые ему по настроению случалось посещать в ордене Цзинь, обильно приправляя их ловкостью давнего обитателя улиц, чудом сумевшего выжить, и ярость кипела в нём, застилая глаза, ярость на то ледяное презрение, которое он видел в глазах своего противника. Иногда в моменты, когда взгляды их встречались, ему казалось, что к презрению примешивается нотка печали, но ему было наплевать, о чём может грустить этот «правильный» заклинатель, проведший детство под незыблемой защитой сильного наставника, но считавший себя вправе оценивать того, кому не повезло быть найденным бессмертной, смотря на него, как на отброс. Сюэ Ян не останавливал атак, когда Шуанхуа распарывал его кожу тонкими порезами, кровь из которых тут же переставала течь, замерзая от ледяного дыхания клинка. Он атаковал со всей страстью разъярённого обиженного мальчишки, враз растерявшего своё могущество, набрасывался на Сяо Синчэня, беспорядочно чередуя прямые атаки с отвлекающими манёврами, сопротивлялся до тех пор, пока заклятые путы не обездвижили его тело, крепко стягивая, заставляя потерять равновесие.
Ничуть не меняясь в лице, Сяо Синчэнь потянул за конец верёвки, вынуждая приблизиться, и мягким, лишённым запала голосом поведал ему о том, что намерен доставить его на суд. Гнев, плескавшийся в душе Сюэ Яна, спадал, и волны его становились всё тише. Он смотрел в лицо бродячего заклинателя, и на губах его расцветала искренняя улыбка. Юный некромант думал о том, что он нашёл того, кто займёт в его сердце место не столь давно почившего Чан Аня, обещая сделать будущую хорошо выдержанную месть незабываемой.
За всё время пути Сяо Синчэнь едва обменялся с Сюэ Яном парой десятков слов, в то время как некромант засыпал его ехидными вопросами, изощрёнными угрозами и регулярно пытался сбежать. Когда они остановились на ночлег, бродячий заклинатель ни на минуту не сомкнул глаз, похоже, не слишком страдая от этого, но заставляя Сюэ Яна мучиться ожиданием, когда можно будет предпринять следующую попытку побега. Едва ему удавалось разрезать верёвки, как хмурый взгляд Сяо Синчэня находил прореху в путах и заклинатель немедленно восстанавливал их целостность.
– Тебе не надоело так внимательно смотреть на меня, даоцзан? – спрашивал Сюэ Ян со смехом. – Боишься, что если ты отвернёшься, когда я справляю нужду, сразу же будешь лишён радости лицезреть меня снова?
Сяо Синчэнь не отвечал.
– Если бы ты привёл с собой друга, вы могли бы установить дежурство и приглядывать за мной вдвоём. Два храбрых даоцзана, вместо охоты на нежить стерегущие одного бродяжку, вот умора-то была бы!
Внимательно наблюдая за выражением лица Сяо Синчэня, Сюэ Ян сделал вывод, что при упоминании Сун Ланя взгляд бродячего заклинателя смягчается, загораясь дружеским теплом и подёргиваясь мечтательностью совместных свершений. И Сюэ Ян улыбался, радуясь тому, что нащупал слабое место своего врага, на лице которого не вызывали никакого отклика ни угрозы, ни оскорбления.
Когда Сяо Синчэнь выступал перед судом, мучительная обида, поднимавшаяся внутри Сюэ Яна при словах о том, как он предал смерти невинных, заглушала гнев в его душе, и улыбка на его губах гасла, чтобы вновь расцвести, когда, запоминая каждую чёрточку, каждое движение губ пленившего его бродячего заклинателя, он думал о том, как исказятся черты этого праведника, когда он испытает ту боль, которой некромант отплатит ему за его мнимую справедливость. Он смаковал свою будущую месть, когда всеобщее осуждение окатывало его прохладным презрением. Он наслаждался её предвкушением, когда выхваченная из ножен сабля Не Минцзюэ дыхнула на него своей яростью. Его месть горела в нём негасимым пламенем, наполняя страстью его прощальные слова, обращённые к Сяо Синчэню.
Первым, что почувствовал Сюэ Ян, когда очнулся после того, как потерял сознание в зарослях у дороги, измученный дракой с убийцами Яо, было прикосновение. Прикосновение было немного болезненным, но осторожным. И мокрым. Он поморщился и только после этого сообразил, что стоило, возможно, сначала оценить ситуацию, не подавая признаков жизни, но было поздно, так как он уже выдал себя. Голос, который он услышал, разбудил в нём воспоминания, совсем не связанные с ощущением внимательной заботы, исходящей от аккуратно омывавших и смазывающих его раны пальцев. Но от старого знакомого, успевшего прорастить побеги вражды и ненависти в душе Сюэ Яна, не привыкшего прощать обиды, не исходило никакой агрессии. Сюэ Ян подумал, что ему повезло, что спасший его заклинатель не может видеть, потому что в том, как Сяо Синчэнь обращался с ним сейчас, не было ни капли холодного и спокойного осуждения, которое читалось в его взгляде, когда они встречались в прошлый раз.
Прикосновения, летящие, настойчивые, осторожные, наполненные заботой, стали лейтмотивом долгих дней выздоровления. Сюэ Яну приходилось множество раз испытывать касания других людей: трогательные поглаживания по голове, которыми одаривали чумазого малыша сердобольные служанки, проворно бегущие на рынок за покупками, тычки и пинки старших ребят и случайных прохожих, на пути которых ему не повезло оказаться, беспощадные тумаки вооружённых тяжёлыми палками торговцев, у которых удавалось добыть немного еды, но от которых не везло вовремя скрыться. Когда он стал чуть старше, спектр болезненных прикосновений увеличился изощрёнными способами доказывать свой авторитет, принятыми среди уличной шпаны. Когда Сюэ Ян учился владеть мечом, его устойчивость к боли, способность не замечать её, зачастую сбивала с толку его противников, обеспечивая ему незаслуженное преимущество. В прикосновениях слепого заклинателя боли было не меньше. Но, в отличие от того, что некромант испытывал ранее, в них звучало желание помочь, а не навредить.
Сяо Синчэнь промывал и обрабатывал его раны, день за днём, никогда не пропуская процедур, никогда не жалуясь, и с одинаковым философским выражением лица откликаясь на слова благодарности и недовольное ворчание. Один из наиболее глубоких порезов на бедре сильно воспалился, и края его никак не хотели зарастать, хотя исполосованные руки и грудь, и царапины на лице затянулись довольно быстро. Загноившаяся рана отзывалась острой болью на малейшее касание, поэтому Сюэ Ян, малодушничая, уговаривал даоцзана делать побольше перерывы между перевязками, старательно преувеличивая свои страдания в мучительных стонах и произвольных сокращениях мышц, когда тот занимался лечением. Он не стал бы признаваться, что в тягостно тянущиеся часы, когда А-Цин убегала бродить где-то на улице, а Сяо Синчэнь пропадал в лесу, где собирал целебные травы для приготовления лекарств, или на рынке, где закупался провизией и некоторыми отсутствующими в местной флоре ингредиентами для снадобий, он ждал его. Не стал бы признаваться даже себе, воспринимая мучительное ожидание как одно из проявлений скуки. Каждый раз, когда в голове некроманта начинала зарождаться мысль о том, что он хотел бы, чтобы новое время лечения подошло скорее, он отгонял её прочь, убедительно рисуя в своём воображении картины того, как он заставит исказиться от боли ровные и тонкие черты лица бродячего заклинателя, когда придёт час его мести. И улыбался своим мыслям.
А потом Сяо Синчэнь возвращался, и Сюэ Ян спрашивал его, не съел ли даоцзана дикий кабан или неупокоенный дух, и оттягивал момент, когда умелые осторожные пальцы снова коснутся его, причиняя боль.
– Даоцзан, - спрашивал Сюэ Ян, – если ты так жесток с теми, кого выхаживаешь, каково же приходится твоим врагам?
Уголки рта Сяо Синчэня опускались, и он отвечал, терпеливо продолжая наносить приготовленную мазь на рану:
– Иногда истребить зло столь же важно, как и помочь страждущему. А иногда ненависть нужно отпустить прежде, чем она пустит корни в сердце.
Он чувствовал, как много ненависти в душе подобранного им юноши, слушал, как она звучит в едких репликах, которым обменивались Сюэ Ян и А-Цин, но не спрашивал, какие мрачные секреты скрываются за шутливым тоном оказавшегося с ним под одной крышей раненого товарища. Стараясь помешать теням собственного прошлого нарушать его покой, он совсем не стремился будить чужих демонов. А Сюэ Ян боролся с желанием выхватить нож и перерезать тонкое бледное горло даоцзана, отпуская свою ненависть.
Когда мазь начинала действовать, боль отступала и можно было на время забыть о ней. Именно в дни болезни Сюэ Ян обрёл привычку подолгу сидеть на высоком крыльце похоронного дома, ощущая кожей лица дуновение ветра или прикосновения солнечных лучей. Слепая девчонка, обитавшая с заклинателями под одной крышей, каждый раз хмурилась, издалека заметив его у входа.
– Опять бездельничаешь? – спрашивала она, вечно ставя свою палку на край его одежд, когда входила в дом.
– А ты, смотрю, уработалась вся, пока бегала неизвестно где? – бросал ей вслед Сюэ Ян, меря её недовольным взглядом, которого она не могла оценить.
– Я, между прочим, нам сегодня раздобыла новый котелок, – гордо заявляла А-Цин, принимаясь греметь посудой и разводить огонь. – А ты даже печь затопить не удосужился.
Сюэ Ян смеялся в ответ и ничего не говорил. Ему было весело вживаться в роль сельского бездельника, и он поддерживал это амплуа, не жалея своих актёрских способностей. Он не замечал, как игра, которую он затеял, слишком увлекает его и, изображая, что он вполне доволен жизнью и благодарен за заботу о его потихоньку выправлявшемся здоровье, он в самом деле начинал испытывать что-то весьма похожее на благодарность.
Солнечные лучи, касающиеся кожи, были тёплыми, несмотря на начинавшее скользить в их сиянии дыхание приближающейся осени.
Первые прогулки были недолгими, но Сюэ Ян старательно запоминал и отмечал всё, что видел вокруг себя, обращая внимание на дорогу, лица людей, на всё, что угодно, кроме того, что ощущение от того, что он опирался на Сяо Синчэня, уверенно и прямо ступающего медленными шагами по дороге, походкой, совсем не свойственной слепым, пахло тепло, как угасающее лето. Некромант ухмылялся мысли о том, какой неожиданностью для пленившего и унизившего его когда-то заклинателя станет разоблачение того, с кем он так приятно проводит время и чьим шуткам так неустанно смеётся, когда будет уже слишком поздно, чтобы что-то исправить. Сюэ Ян запоминал взгляды, которыми мерили их прохожие, и угадывал, как изменятся их лица в момент смерти, и от этой знакомой игры внутри становилось куда жарче, чем от незнакомых, неуютных и обескураживающих касаний.
Приближалась первая ночная охота.
2. 2. Память о сомнениях. Звуки охоты.
Когда меч пронзает сердце, он звучит особенно, в его голосе звенит крик. Цзянцзай кричит победно и жадно, Шуанхуа – беспощадно, с призвуком неизбежности. Держаться за спиной, не позволять Цзянцзаю быть слишком громким, неверный шаг, неверное движение – и веселью конец. Сдавленно стонут умирающие, безошибочно поражаемые один за другим, те, кого ещё не постигла кара, дышат хрипло, едва слышно, будто уже надышались, когда трупный яд облаком садился на их кожу, разъедал им глаза, наполнял их тьмой, которая так кстати снова оказалась на его стороне. Свист серебристого морозного клинка – чистый, как высокая нота, стремительный. Жертвы Сяо Синчэня не испытывают боли, удары лезвия мгновенны и точны. Боль была прежде. Когда острый, как бритва, нож Сюэ Яна нагло проникал к ним в рот, отсекая лишние части тела, когда ужас искажал их лица, и они кричали, вопили, надрывались, захлёбываясь своей кровью. Шуанхуа убивает милосердно, прекращая их мучения, и светлый силуэт бродячего заклинателя, скользящего от одной падающей ему в ноги фигуры к другой, так чист и прекрасен, словно он в самом деле несёт свою проклятую справедливость, а не служит орудием возмездия. Сяо Синчэнь в своём праве, ему тоже были адресованы усмешки этих ничтожеств. Любоваться тем, как чисто он убивает, столь же приятно, как и понимать, что первый шаг сделан с первой песней Шуанхуа, рассекающего воздух, чтобы вонзиться в ещё бьющееся сердце.
Ночные охоты весьма разнообразили жизнь Сюэ Яна, измучившегося скукой во время вынужденного безделья. Его физическая форма восстановилась, и он стал вновь уделять время тренировкам. Немало времени уходило также на изготовление новых порций трупного яда и подготовку мероприятий, которые доставляли ему искреннее наслаждение. Прежде Сюэ Яну не приходилось работать в паре с талантливым заклинателем, прекрасно владеющим мечом и, не слишком задумываясь о том, что именно приносит ему такую радость, он каждый раз с нетерпением ждал, когда они с Сяо Синчэнем снова пойдут убивать. Деревни в окрестностях потихоньку пустели, и осенний ветер разносил залитые кровью опавшие листья.
Как-то раз вскоре после охоты Сюэ Ян нашёл даоцзана тренирующимся на заднем дворе. Глядя на отточенные движения заклинателя, некромант испытал на мгновение желание скрестить с ним клинки, но поспешно отбросил эту мысль из опасения, что тот может узнать голос Цзянцзая, поэтому остался молча наблюдать. Некоторое время спустя Сяо Синчэнь подошёл и сел рядом с ним.
– Иногда я думаю о том, что, сколько не истребляй зло, его не становится меньше, - поделился бродячий заклинатель.
– Так и есть, – ответил Сюэ Ян, и ему пришла в голову мысль, что даоцзан сожалеет о том, что покинул гору, где проходил обучение, и коснулся неизбежной грязи мира.
Ветер резким порывом влетел во дворик, разметал листья по земле и исчез, гоня облака прочь.
– Но я знаю, что если можешь сделать хоть что-то, нельзя останавливаться.
– Думаешь снова отправиться в странствия? – осторожно спросил Сюэ Ян.
Сяо Синчэнь покачал головой.
– Здесь тоже немало людей, которых нужно защитить от тварей, и на это захолустье навряд ли обратят внимание адепты заклинательских орденов, поэтому им неоткуда ждать помощи. А мои возможности уже совсем не так велики, как были прежде.
– Хорошо, что Шуанхуа чувствует тёмную энергию. И я могу подсказать, куда тебе лучше направить твой клинок, – неожиданно выдал Сюэ Ян.
Слепой заклинатель повернулся к нему и улыбнулся так светло, что некроманту стало неуютно от этой благодарной улыбки.
Лес под сгустившимися тучами звенел предчувствием холода. В такие дни, когда мороз подкрадывается и дышит в спину, лесные духи часто подбираются слишком близко к людским селениям, чтобы напиться жизненной энергии, пока она ещё горяча, а затем, насытившись, сворачиваются клубками в своих норах, ждать весны. На деревеньку, в которую Сяо Синчэнь часто наведывался, чтобы пополнить запасы трав и выторговать несколько предметов утвари, участились нападения сяньли, диких кошек, и вот уже несколько жителей угасли от истощения жизненных сил, которые избалованные безнаказанностью монстры высосали досуха. Узнав об этих печальных событиях и разобравшись, кто был их виновником, Сяо Синчэнь немедленно отправился разыскивать диких кошек, чтобы проучить их. Сюэ Ян, ещё не успевший позаботиться о новой партии живых мертвецов для будущей охоты, последовал за ним, мимолётно раздумывая, было ли бы забавно скормить духовную силу даоцзана этим непонятным тварям. Он следовал за Сяо Синчэнем, внимательно прислушивавшемуся к оттенкам шороха хвои, течениям энергии, шелесту пожухлой травы и сухой листвы под ногами и шагавшему среди облетевших деревьев так, что, наблюдая за его движениями, не пришло бы в голову, что заклинатель не может видеть. Почувствовав приближение твари, Сяо Синчэнь подобрался, и меч скользнул в его руку с тихим свистом. Сюэ Ян наблюдал, как дикая кошка, стремительно выскочив из зарослей с угрожающим шипением, в резком прыжке нацелилась вонзить зубы прямо в шею заклинателя. Сяо Синчэнь отбросил её, и тварь, скуля, упала на траву, тут же снова вскочив на упругие лапы, готовясь к следующей атаке. На её шипение ответило сразу несколько голосов. Сяньли таились в зарослях, сливаясь с ними, но их выдавало дыхание и этот тихий, угрожающий свист. Они напали одновременно, зарычали, дезориентируя, а затем рык сменился визгом, когда широкий удар Шуанхуа одним взмахом настиг сразу несколько жертв. Однако одна из тварей, метивших когтями прямо в лицо слепого заклинателя, едва заметно коснулась его кожи скользящим ударом, от которого, отбиваясь от её товарищей, Сяо Синчэнь не смог уклониться. На щеке заклинателя выступила капля крови, и Сюэ Ян почувствовал, как в нём поднимается знакомое ощущение желания убивать. Неслышимый среди воплей зверей, продолжавших настойчиво набрасываться на побеспокоившего их заклинателя, Цзянцзай мягко лёг ему в руку и, стараясь держаться на расстоянии от своего компаньона, некромант бросился на тварей, заливая их кровью ещё недавно такой тихий засыпающий лес. Тварей становилось всё больше, они приходили на помощь своим, понимая, что если они не избавятся от нападавших на них людей, те будут приходить снова, пока не убьют их всех до одной, и они не жалели сил, сочетая атаки зубов и когтей с попытками лишить заклинателей духовной силы, забирая её себе. Некоторые из зверей, недавно полакомившихся жителями деревни, светились тихим сиянием, и в их голосах слышались отзвуки тихих стонов крестьян, чья жизнь теплилась теперь в глубине их внимательных глаз. Такие монстры были особенно опасны - удары заклинательских мечей соскальзывали с их лоснящихся шкур, не причиняя им вреда. Выбрав своей целью одну из них, Сюэ Ян хотел вспороть кошке горло мечом, но тварь отскочила, скрылась в шелестящей засохшей траве, чтобы наброситься на него со спины. Резко развернувшись, Сюэ Ян хотел нанизать тварь на меч, но Цзянцзай, вместо того, чтобы войти в мягкую плоть звуком разрываемой кожи, игриво запел, переплетаясь с чистым высоким звоном Шуанхуа. Сяо Синчэнь замер, слушая, как мечи вибрируют в такт, и на лице его проскользнула тень воспоминаний, которые он не мог мгновенно идентифицировать. Сяньли с отсечённой от тела головой валялась на земле, а немногочисленные оставшиеся в живых её товарищи боязливо жались к кромке зарослей, неуверенные в том, что их сил хватит для нового нападения. Сюэ Ян, опомнившись первым, вывел мечи из сцепки и отскочил на несколько шагов, с яростью набросившись на ближайшую из тварей. Услышав направление его движения, Сяо Синчэнь мгновенно оказался рядом, поражая другого монстра. И слаженность совместного танца смерти захватила парящим азартом, прибавляя ловкости и скорости движениям, заражая жаждой победы и энергией уверенности в себе. Сюэ Ян дрался так, как дерутся, зная, что есть кому прикрыть спину, и веселье разливалось в его взгляде, искристым смехом щекоча горло. Когда все сяньли, не успевшие убежать, были мертвы, Сяо Синчэнь, белые одежды которого были забрызганы кровью, обернулся к Сюэ Яну и протянул к нему руку, желая коснуться. Некромант неслышно отступил на шаг, уходя от прикосновения и давая мечу команду скользнуть обратно в рукав. Сяо Синчэнь чуть нахмурил брови и произнёс:
– Спасибо за помощь, друг мой.
– Не за что, – ответил Сюэ Ян. – Всегда мечтал избавиться от пары десятков кровожадных монстров в твоей компании, даоцзан.
Сяо Синчэнь улыбнулся, и закравшаяся было подозрительность, тень которой проступила на его лице, растаяла без следа, а может быть, он осознанно отогнал её прочь. Сюэ Ян подошёл к светлому заклинателю и коснулся его руки, слегка сжимая его пальцы. Связавшая их драка затрепетала серебристыми переливами мелодичного звона в этом прикосновении. Убивать вместе тварей было не многим хуже, чем убивать вместе людей.
Следующими жертвами, заботливо подготовленными Сюэ Яном, чтобы Сяо Синчэнь мог побольше попрактиковаться в отнимании человеческих жизней, стали торговцы, к своему несчастью заглянувшие в окрестности города И, чтобы сбыть свои товары, привезённые из разных областей. Когда Сюэ Ян хотел прикупить у них фруктов, которые с наступлением зимы стали отличаться весьма небольшим разнообразием в их краях, они пытались заломить цену и обвесить его, а в ответ на его вежливый удар ножом по импровизированному прилавку, тоже выхватили оружие, как люди, много путешествовавшие и потому привыкшие к нападениям разбойников на неспокойных дорогах. Сюэ Ян отступил, так как за покупками с ним в тот раз увязалась А-Цин, которая, даже не видя, что происходит, не преминула бы поделиться с Сяо Синчэнем рассказом об устроенной драке и звуках рассыпавшихся продуктов и падающих тел. Ему пришлось надменно отвернуться от продавцов, предложив им засунуть свой лежалый товар в мало подходящие для этого части тела и обойтись покупками в привычных рыночных точках, а затем дожидаться вечера, когда торговцы соберут товары и отправятся на ночлег.
– Даоцзан, – позвал он, вернувшись домой спустя весьма долгое время после заката. – В окрестностях опять объявились ходячие мертвецы.
Сяо Синчэнь только что закончил прибираться после ужина, который Сюэ Ян благополучно пропустил.
– Ты не голоден? – спросил он, проворно собираясь уходить. – Я оставил тебе супа.
– Потом съем, – бросил Сюэ Ян. – Сначала разберёмся с этими трупами.
Сяо Синчэнь кивнул и след за Сюэ Яном вышел в ночь.
Одного из торговцев Сюэ Ян таки, не удержавшись, убил, и из него вышел отличный, всамделишный лютый мертвец, удерживать которого от истребления своих всё ещё живых, но славно обработанных трупным ядом товарищей, потребовало некоторых усилий. Им Сяо Синчэнь занялся в первую очередь, даже потратив некоторое время на то, чтобы сладить с ним и упокоить его. Сюэ Ян по-прежнему оставался за его спиной, слушая, как те, кому ещё только предстояло умереть сегодня, поддерживают Сяо Синчэня ободряющими криками. Когда с лютым мертвецом было покончено и заклинатель сделал шаг в направлении отравленных торговцев, Сюэ Ян выступил из тени. Вопли ужаса заставили людей побежать прочь, Шуанхуа со свистом настиг каждого из них, как всегда точно и уверенно. Сюэ Ян улыбнулся, наблюдая, как решительно звучит каждый взмах меча и как отнимаются от страха ноги у парочки поддельных трупов, всё ещё пытающихся убежать. А затем перевёл взгляд на лицо Сяо Синчэня, и его радость свернулась в тугой комок вокруг сердца. Он сам не знал, что пошло не так, и почему эта охота на живых, ставшая одной из последних, не принесла ему удовлетворения, как бывало всякий раз в прошлом. Но вспоминались зачем-то конфеты, заботливо оставленные у его кровати, и эта нелепая благодарная улыбка, и от этих воспоминаний ему больше не было весело.
Когда они привычно сожгли трупы, вернулись домой и очистили одежды от оставленных на них дракой следов, Сюэ Ян принялся за оставленный ему суп.
– Похоже, ты не поужинал в городе, как я надеялся, – сказал Сяо Синчэнь, слушая, как жадно и неаккуратно Сюэ Ян поедает свою давно остывшую порцию.
– Даоцзан, – неразборчиво спросил Сюэ Ян, не прекращая жевать, – а тебе хорошо здесь, с нами? Охотиться на монстров, заботиться о девчонке... Тебе нравится такая жизнь?
Сяо Синчэнь улыбнулся светло и мечтательно, как будто размышляя о том, как далеко его дорога ушла от честолюбивых замыслов о спасении мира.
– Думаю, да, – ответил он наконец. – Думаю, так и должно быть.
Сюэ Ян звонко отставил опустошённую миску, ударив ей об стол.
– Так и должно быть, – повторил он эхом и отправился спать.
3. 3. Память о тепле. Утро дождливого дня.
Утро прокрадывалось в окно тусклым светом дождливого дня. Воздух пах сыростью дерева, размоченного его каплями. Когда за окном шумел дождь, очень не хотелось вылезать из постели, пропитанной сонным теплом и было так хорошо в ней оставаться, понимая, что точно не придётся мокнуть и мёрзнуть под ливнем, пытаясь найти хотя бы временное пристанище. За время, что Сюэ Ян провёл в похоронном доме, он начал воспринимать его как убежище, как место, из которого никто не имеет права его прогнать, и это ощущение было на удивление приятным. Потянувшись и убедившись, что тело хочет двигаться, он выбрался-таки из кровати, убеждая себя, что делает это исключительно, чтобы проверить, что такое ароматное варится в очаге, готовясь стать его завтраком. Сяо Синчэнь умел из самого простого и банального кушанья сделать что-то особенное, и Сюэ Яну всё время хотелось спросить его, в самом деле ли на горах бессмертных учат кулинарному искусству, или это достижение числится в списке личных талантов бродячего заклинателя, но он молчал, остерегаясь даже чересчур расхваливать кушанья. Перемешавшиеся ароматы корицы и гвоздики, витавшие в воздухе, пряно щекотали нос, смешиваясь с лёгким призвуком сладости, от которого у Сюэ Яна потекли слюнки. Засунув в рот найденную возле кровати конфету, Сюэ Ян накинул одежды и вышел из своей комнаты. Сяо Синчэнь улыбнулся ему, желая доброго утра, и Сюэ Ян ответил на его улыбку со всей искренностью, успокоенный тем, что слепой заклинатель не увидит её, и одновременно сожалевший об этом. Когда миски с рисовой кашей с кусочками запечённых яблок уже дымились на столе, ещё активнее источая пробуждающий аппетит запах, из гроба сонно выбралась А-Цин, спросонья потирая глаза, и тут же уселась за стол.
– Опять этот мерзкий дождь, – скорчила она недовольную мордочку, не оборачиваясь к окну и глядя белыми глазами прямо перед собой.
– Растениям на огороде он пойдёт на пользу, – мягко сказал Сяо Синчэнь.
– Но я-то не растение! – прокомментировала девчонка.
– И пользы от тебя тоже меньше, – вставил Сюэ Ян.
– Кто бы говорил! – возмутилась А-Цин, проворно запихивая в рот кашу.
Дождь припустил с новой силой, и несколько капель прорвались в недостаточно плотно закрытую дверь, вбрасывая в комнату запах неожиданной свежести. Сюэ Ян подумал о том, что так и не занялся починкой этой двери, которую недавно в очередной раз сшиб с петель, угрожающе гоняясь за слепышкой, потерявшей всякую осмотрительность в неудачно выплюнутым с её острого языка замечании, а сегодня снова не выйдет, потому что дерево слишком разбухло от сырости. Закончив с трапезой, он подошёл к двери и притворил её поплотнее, не впуская настойчивый дождь. Когда он хотел вернуться за стол, где Сяо Синчэнь разливал по чашам горячий чай, пахнущий домашним теплом, сквозь пелену танцующих струй послышался неуютный стук. Сюэ Ян приоткрыл дверь, в щель разглядывая незваного гостя. На пороге стоял один из окрестных жителей, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в ожидании, пока его впустят. Сюэ Ян нехотя открыл дверь, давая посетителю войти.
– Уважаемые заклинатели, – начал тот с порога, не забыв отвесить низкий поклон всем присутствующим. – Я пришёл к вам с нашей бедой. Надеюсь, вы поможете.
Сяо Синчэнь участливо расспросил крестьянина, что случилось, интересуясь даже малозначительными, на первый взгляд, подробностями. Позавчера, в такой же пасмурный день, пропитанный запахом дождя, из небольшого поселения неподалёку от города И ушли все дети. Большинство из них покинули деревеньку, когда никто не видел, но некоторые не смогли улучить момент, чтобы остаться без присмотра, однако всё равно скрылись в лесу, проявляя удивительную для своего возраста прыть и не реагируя на окрики, ругань и мольбы родителей. Все жители поселения отправились искать сбежавших малышей, но сколько они ни обшаривали лес, их поиски не увенчались успехом. Тогда-то они и решили, что неожиданная беда – происки нечистой силы, и отправили гонца к заклинателям, жившим поблизости и никогда не отказывавшим в помощи, когда в ним обращались. Сяо Синчэня интересовало всё, что мог рассказать ему крестьянин, не без труда формулирующий свои мысли и явно не отличавшийся наблюдательностью: возраст детей, время, когда была обнаружена пропажа, выражения их лиц, когда их видели в последний раз. Сюэ Ян слушал, как бродячий заклинатель расспрашивает гостя, не забыв предложить тому выпить с ними чашку чая, и удивлялся. Ему в голову никогда не пришло бы задать столько вопросов, хотя он неплохо умел разыскивать тех, кто спрятался.
– И что, ты понял, что там произошло? – спросил некромант, когда они направились расспрашивать семьи пропавших детей прямо под дождь, меся мокрую глину дороги, мягко источавшую запах свежей влажной земли.
– Пока сложно сказать, – признался Сяо Синчэнь, – думаю, либо это проделки оборотней, либо происки пожирателей, отчего-то лишившихся укрытия. Эти дети таотё умеют заражать своей жадностью неокрепшие умы, и им проще всего воздействовать на детей или людей, легко покоряющихся страстям.
На лице Сяо Синчэня читалось живое волнение. Если дети попали в лапы пожирателей, их уже не спасти. И ему в самом деле было до этого дело, и это беспокоило его настолько, что он не замечал настойчивых прикосновений дождя.
– Спасибо, что пошёл со мной, – продолжил заклинатель. – Мне очень пригодятся твои глаза.
Сюэ Ян со злобой подумал о том, что эта надобность была бы меньше, не разбрасывайся он своими собственными в безрассудной жертвенности.
Сельские жители встречали заклинателей благожелательно, несмотря на то, что женщины, чьи дети пропали, выглядели очень расстроенными. В крохотном домике, наполненном запахами кухни и тесноты, Сяо Синчэнь расспрашивал крестьянку:
– Вы замечали изменения в поведении дочери в последние дни перед тем, как она исчезла?
– Она часто уходила играть с другими детишками, – рассказывала женщина, чьи глаза покраснели от слёз. – Так было всегда.
– Постарайтесь вспомнить, – мягко настаивал заклинатель. – Может быть, она была более задумчивой, чем обычно, или более молчаливой?
Женщина всхлипнула, поспешно вытерла лицо, потом произнесла неуверенно:
– Да, наверное, так и есть.
Сяо Синчэнь поблагодарил её и направился к следующей семье, которой задавал те же вопросы. Сюэ Ян держался с ним рядом, вдыхая аромат трав, исходящий от его промокшей под дождём одежды, и, чтобы не слишком мучиться от скуки, изучал уставшие лица людей, прикидывая, как их черты искажались бы, если, например, воткнуть нож им в живот. Мысли эти отражались на его лице умиротворённой улыбкой, и молодые крестьянские девушки охотно украдкой улыбались ему в ответ, но он предпочитал не замечать их симпатий.
– Он всё в лес смотрел, – рассказывала поселянка о своём сыне. – Раньше смеялся весело, бежал навстречу, когда я с работы в поле возвращалась, а как дожди начались, прихожу, значит, в дом, а он у окна сидит и только смотрит, серьёзный такой. Насмотреться не может. А когда звала его, вернуться просила, только быстрее побежал.
Сяо Синчэнь слушал внимательно, настороженно, слегка склонив голову, и внутреннее пространство бедного, но очень чистого домика пахло печалью с призвуком дождя.
Когда заклинатели наконец направились в лес, дождь перестал.
– Я думаю, это лиса, – сказал Сяо Синчэнь. – Непросто будет её найти, они очень хорошо умеют прятаться. Пожиратели точно не стали бы околдовывать и манить. Судя по тому, что рассказали крестьяне, детям подарили мечты, а не заразили их жадностью.
Лес был свежим и ярким, умытым дождём, благоухающим довольством и осыпавшейся с венчиков цветов чащи пыльцой. Сюэ Ян разглядывал тропинку и траву, усыпанную множеством размытых следов, оставленных теми, кто искал пропавших детей и думал, что, даже будь он отличным следопытом, в этой путанице уже ни за что не получилось бы разобраться.
– Зачем лисе эти дети? – спросил он. – Что она с ними делать собирается?
– Если лиса-оборотень станет питаться духовной силой невинных, её энергия вырастет гораздо быстрее, и она сможет постичь суть вещей, вырастить множество хвостов и стать бессмертной, – ответил Сяо Синчэнь.
– То есть, чтобы съесть, – подытожил Сюэ Ян.
Сяо Синчэнь кивнул:
– Можно и так сказать. Но главное, что, в отличие от пожирателей, она не станет забирать всю их энергию сразу, она будет заботиться о них и пить их силу постепенно, и у нас есть время отыскать её и спасти их.
– А где они обычно прячутся?
– В норах, это же лисы.
– В лисью нору не засунешь восемь человеческих детей, – пожал плечами Сюэ Ян.
– Думаю, у неё была возможность подготовиться как следует. Но мы непременно найдём её, нужно только быть внимательными.
Они обшаривали один участок леса за другим, ничего не пропуская. Сяо Синчэнь развешивал на деревьях амулеты и распускал по пространству сети, исследующие течение энергий в поисках живых душ, прислушивался к ним, отыскивая среди множества лесных зверей и птиц проблески разума, которым должны были обладать и лиса, и люди, Сюэ Ян осматривал выбранный участок в поисках всего необычного, нарушающего мирную картину жизни природы. Когда день стал клониться к вечеру, снова начал моросить дождь. Ночь поисков, с перерывом на краткий сон в удачно обнаруженном относительно сухом укрытии под ветвями елей, пропахшем хвоей, также не дала результатов. Едва забрезжило утро, заклинатели продолжили искать.
Они нашли её после нескольких часов блужданий, там, где раскинувшиеся в тени деревьев папоротники, напоенные влагой зарядивших дождей, источали особенно густой пряный аромат. Сюэ Ян хотел броситься в заросли, но Сяо Синчэнь жестом остановил его.
– Я пойду говорить с ней, – тихо сказал он, едва шевеля губами. – А ты осмотрись. Она совершенно точно одна, поищи следы детей, пока она будет занята мной и не сможет их спрятать.
Сюэ Ян скривился, но вслух согласился со светлым заклинателем, заставляя свой голос звучать достаточно приветливо и благожелательно, чтобы он не выдавал его эмоций, нашёптывающих ему, что встречаться один на один с хитрым изворотливым оборотнем – не самое безопасное занятие для слепого. Когда Сяо Синчэнь скрылся за деревьями, он принялся, как ему и был велено, осматривать ничем не примечательные кусты, мирно стоящие вокруг. На одном из них обнаружился крошечный клочок рыжеватой лисьей шерсти. Спешила домой, наверное. Раздвинув ветки, некромант неожиданно наткнулся на едва вырисовывающуюся тропку примятой травы. Проследовав по ней на несколько десятков шагов, он различил цепочку следов, оставленных человеческими ступнями весьма небольшого размера. Приглядевшись ещё внимательнее, он обнаружил крошечный мешочек, оброненный чуть справа от тропки, не заметный на первый взгляд под сомкнувшимися над ним травяными стеблями. Осторожно приоткрыв мешочек, Сюэ Ян почувствовал резкий запах неизвестного ему снадобья, исходящий от флакончика, находившегося внутри. Он задержал дыхание и поспешно затянул завязки, на случай, если действие вещества, находящегося во флаконе, окажется опасным. Пройдя ещё немного по едва заметной тропке, он потерял её среди травы и вернулся обратно, туда, где они с Сяо Синчэнем расстались. Заклинатель в белых одеждах вскоре вновь появился перед ним. От него не исходило запаха крови или убийства, не пахло даже битвой, а значит, по какой-то причине он до сих пор не покончил с лисой.
– Что, сбежала? – спросил Сюэ Ян ворчливо.
– Нет, – покачал головой Сяо Синчэнь. – Я поговорил с ней, но она не забирала тех детей, что мы ищем.
– Или запудрила тебе мозги, убеждая, что это была не она.
– Я не вижу причин ей не верить, – ответил заклинатель. – Она напугана, недавно ей определённо пришлось убегать от кого-то в спешке, и слишком слаба для лисы, только что испившей невинной души. Она совсем недавно пробудилась, и больше похожа на зверя, чем на разумную тварь.
– Тогда, может быть, вот это подскажет тебе, куда нам двигать дальше, – сказал Сюэ Ян, протягивая ему найденный мешочек и поведал о том, что ему удалось обнаружить.
Осторожно прислушавшись к запаху снадобья, Сяо Синчэнь застыл на мгновение, вспоминая, а затем едва слышно вскрикнул, как будто придя к какому-то очень важному выводу.
– Я ошибся в большей степени, чем предполагал, – проговорил он потрясённо. – Этих детей похитили не твари.
4. 4.Память о счастье. Запахи леса и смех звёзд.
Заклинатели устремились через лес так быстро, как это было возможно, и Сюэ Ян вскоре потерял представление о том, по каким признакам ориентируется его спутник, выбирая направления, но Сяо Синчэнь действовал очень уверенно, поэтому некромант совсем не удивился, когда лес, поднимавшийся вверх по пологому склону горы, расступился перед ними, выпуская их на освещённую солнцем поляну, посреди которой горел, прожорливо обгладывая некрупные поленья и наполняя воздух едким дымом, ритуальный костёр, источающий странный аромат. Потерянные дети сидели неподалёку небольшой группой, и глаза их были пустыми. Вокруг костра замерли коленопреклонённые мужчины и женщины в странных одеяниях. Сюэ Ян набрал в грудь воздуха, чтобы о чём-то спросить, но Сяо Синчэнь быстро приложил палец к губам, призывая к молчанию, а затем абсолютно бесшумно скользнул к группе детей. Он извлёк из рукава какую-то бутылочку и по очереди поднёс её к носу каждого из одурманенных малышей. Их лица на глазах приобрели осознанное выражение, но одна из младших девочек, заметив, что находится посреди леса в совершенно незнакомом ей месте, явно собралась заплакать, поэтому Сюэ Ян мигом зажал ей рот рукой, не позволяя издать ни звука. Ощутив её настроение, Сяо Синчэнь направил на малышку духовную силу, охватывая её и других ребят успокаивающим заклинанием. Это было его ошибкой.
Склонившиеся у костра жрецы почувствовали движение духовной силы и мгновенно встрепенулись, устремив беспощадные взгляды на непрошеных гостей. Сюэ Ян, сидевший на корточках возле девочки, резко поднялся на ноги и улыбнулся им ослепительной улыбкой.
– Уходите, – хрипло сказал он Сяо Синчэню.
– Но... – растерянно ответил тот, не забывая, впрочем, о том, чтобы закрутить лёгкое защитное заклинание вокруг малышни.
– Поторопись, – нетерпеливо продолжил Сюэ Ян, – они не станут вечно стоять и пялиться на нас, а дети сами не найдут дорогу домой.
Сяо Синчэнь кивнул, и начал что-то быстро говорить окружившим его детям, испуганно глядящим на заклинателя в чёрных одеждах, в руке которого из ниоткуда возник обоюдоострый клинок. Сюэ Ян не слышал его, в его груди поднималась тёмная ярость, и на этот раз он вовсе не собирался приглушать её голос.
Первая жертва, захлебнувшись в крови, упала на траву прежде, чем силуэты детей и сопровождавшего их заклинателя скрылись за деревьями.
– Я помогу вам принести жертвы, – крикнул Сюэ Ян бросившимся к нему жрецам.
Он убивал быстро, не играя с добычей, и в груди поднималось почти забытое ощущение кружащего голову удовольствия от запаха страха и смерти, и глаза его горели мрачным огнём, когда тела падали в костёр, и их охватывало пламя. Цзянцзай благодарно ликовал, наслаждаясь подаренной ему возможностью напиться человеческой крови.
Всё закончилось достаточно скоро, чтобы у некроманта хватило времени вычистить у полноводного после недавних дождей ручья свои одежды и догнать беглецов как раз вовремя, чтобы застать трогательное воссоединение детишек с их семьями. Наблюдая, как старшая из спасённых девочек со слезами обнимает родителей, он подумал, что этой крестьянской малышке столько лет, сколько было А-Цин, когда он впервые встретил её. И что его никто не стал бы обнимать с такой восторженной нежностью.
Когда заклинатели вернулись домой, приняв многочисленные поклоны и благодарности от семей и оставив на прощание несколько оберегающих амулетов, они застали слепую девочку хлопочущей по хозяйству. Комната пахла недавно заваренным чаем. Когда А-Цин увидела Сяо Синчэня, лицо её осветилось радостью. Сюэ Ян фыркнул и направился в свою комнату, сменить мокрую одежду. Когда он вернулся, что-то неуловимо изменилось. На столе стоял котелок хого, и жаровня уже дышала пламенеющими углями, вынутыми из печи.
– Присоединяйся к нам, друг мой, – позвал Сяо Синчэнь.
И вчерашний дождь, острые запахи леса, благодарные, искажённые уродливой радостью лица поселенцев, наслаждение пролитой кровью и прикосновение к смерти, – всё подёрнулось дымкой, отступая на задний план. Сюэ Ян подошёл к столу, уселся, коснулся губами обжигающе горячей чашки, помешал ещё не успевший закипеть бульон в котелке и улыбнулся тепло и довольно, как научился улыбаться совсем недавно, примерно тогда, когда впервые уловил это странное, незнакомое ощущение, что у него появился дом.
Уже не в первый раз они проводили время вот так, втроём, час за часом помешивая и пробуя аппетитное варево в котелке, беседуя, отвечая на вопросы А-Цин, рассказывая каждый свои истории, подкладывая в томящийся на жаровне суп те или иные ингредиенты так, чтобы каждый вносил свою лепту в приготовление блюда. Девчонка жаждала знать подробности их затянувшегося приключения, делилась своим возмущением и эмоциями о том, как она не находила себе места, раздумывая, куда же они запропали, и её болтовня раздражала Сюэ Яна куда меньше, чем он это показывал, отвечая привычно язвительным тоном на её колкие реплики. В комнате было тепло, как бывает тепло только там, где собираются те, кто дорог друг другу.
– Значит, эти жрецы собирались убить детей? – спрашивала слепышка поражённо и заинтересованно.
– Принести в жертву, чтобы снискать благословение своих богов, – пояснял Сяо Синчэнь, нарезая сладкий перец на аккуратные мелкие кусочки, истекавшие соком, и потихоньку добавляя их в котелок.
– Надеюсь, они пропадут пропадом вместе со своими богами, и эти боги не найдут себе новых поклонников! – комментировала она, помешивая суп так решительно, что несколько капель с шипением выплеснулись на стол, смешивая запах терпкого бульона с овощной кислинкой с ароматом подмокшего дерева.
Сяо Синчэнь улыбнулся её праведному гневу и осторожно вытер возникшее на столе пятно.
– Как ты понял вообще, что это какие-то там жрецы? – спросил Сюэ Ян, до сих пор пребывавший в недоумении, как флакончик подсказал заклинателю, что нужно спешить и куда направляться.
– Однажды мне уже случалось столкнуться с их культом, – поведал бродячий заклинатель, и в голосе его проскользнули ноты печали. – И тогда я не успел помешать жрецам прежде, чем была принесена первая жертва. Может быть, именно из-за этого я так хорошо запомнил запах дурмана, который они используют.
Сюэ Ян потянулся к корзинке со снедью, стоящей неподалёку, выудил из неё горсть грибов, подаренных благодарными селянами, и взялся их чистить.
– Одурманенные запахом, жертвы не сопротивляются и плохо понимают, что с ними происходит, – продолжил Сяо Синчэнь. – Вероятно, кто-то из культа подкарауливал их, когда они играли на опушке, и сочетал небольшие дозы этого средства с магическим воздействием, чтобы создать впечатление, что тут замешаны лисы-оборотни.
– Ну а лису эту тоже они обидели? Ты сказал, её гнал кто-то? – поинтересовался Сюэ Ян, заканчивая чистить грибы, и быстрыми точными движениями ножа шинкуя их на тонкие ломтики, пахнущие вечерним лесом.
– Скорее всего, они. Им было на руку, что в этой чаще в самом деле поселилась лиса, и в их интересах было, чтобы она была достаточно ослаблена, чтобы не суметь дать отпор заклинателям, если жители деревни найдут таких, которые возьмутся им помочь.
Сюэ Ян бросил грибы в котелок и ухмыльнулся. Конечно, невезучим поклонникам кровавого божества и в голову не могло прийти, что деревенским станет помогать такой талантливый монах, как его даоцзан, они ожидали максимум недотёпу их уровня или ученический молодняк из какого-нибудь мелкого ордена.
– А чего мы неслись через лес, как ошпаренные? – спросил некромант.
– Их ритуал принесения жертвы связан с положением солнца. До тех пор, пока оно не окажется в зените, они возносят молитвы и воскуривают благовония в кострах, и у нас оставалось не так много времени до полудня, – ответил Сяо Синчэнь.
А-Цин, мявшая в пальцах стебельки душистого фенхеля, выращенного на их собственном огороде, взволнованно спросила:
– Ты же прогнал их далеко-далеко, даоцзан? Они больше не придут воровать детей?
Сяо Синчэнь замялся, и его длинные тонкие пальцы так сильно сжали ложку для помешивания, что побелели.
– Если ты боишься, что они украдут тебя, то ты им даром не сдалась, слишком здоровенная и слишком грязно ругаешься, чтобы сойти за невинную жертву, – ехидно сообщил Сюэ Ян.
– Да вовсе я не за себя боюсь, я же не ты, чтобы только о своей шкуре печься! – сказала девочка, яростно забрасывая зелень в котелок.
Сяо Синчэнь поднялся и пошёл к печке, чтобы заправить жаровню новыми углями.
– Думаю, они больше никому не причинят вреда, – мягко сказал он, прерывая перепалку.
– Эти – точно, – пробурчал Сюэ Ян, снимая пробу с получавшегося варева.
Суп был очень горячим и получался бодряще острым. Сяо Синчэнь и А-Цин последовали его примеру и тоже попробовали блюдо. Девчонка поморщилась, а потом расплылась в улыбке.
– Это здорово, что у вас всё получилось, и вы получили в награду всякие вкусности, – сказала она, наливая несколько ложек ароматного пряного супа в свою миску.
Когда угли постепенно начали остывать, за окном давно царила непроглядная ночь. Котелок уже был наполовину пуст. Сытая и довольная А-Цин завернулась в одеяло в своём гробу, готовясь ко сну. Сяо Синчэнь потушил жаровню и заботливо накрыл котелок с их будущим завтраком. Оставив его заниматься хозяйством, Сюэ Ян вышел во двор. Ночное небо было ясным впервые за много дней, и, подняв голову, тёмный заклинатель потерялся взглядом среди мерцающих созвездий, усеявших его тёмную гладь. Свежесть прохлады летней ночи касалась его лица и шеи, контрастируя с теплом комнаты, и её прикосновения щекотали мурашками, проникая под одежды. Сюэ Ян дёрнулся, когда неслышно приблизившийся Сяо Синчэнь тронул его за плечо.
– Когда же ты перестанешь вздрагивать, когда я прикасаюсь к тебе, – со вздохом произнёс Сяо Синчэнь, и Сюэ Ян ощутил, что звуки этого голоса больше не заставляют застарелую ненависть шевелиться в его груди.
Он оторвал взгляд от звёзд, переводя его на стоящего рядом заклинателя, и слегка пошатнулся, восстанавливая равновесия после долгого падения в небо. Сяо Синчэнь взял его за плечи, и Сюэ Ян не дал себе привычно отпрянуть и посмотрел прямо в лицо слепого заклинателя.
– Наверное, когда ты перестанешь тихонько подкрадываться ко мне со спины, как тигр на охоте, – ответил некромант.
Сяо Синчэнь засмеялся переливчато, как могли бы звенеть эти далёкие звёзды.
– Даоцзан, – спросил Сюэ Ян. – Как ты всё-таки нашёл сегодня этих жалких заклинателей? По запаху что ли?
– Отчасти, – ответил Сяо Синчэнь сквозь смех. – Но это только тогда, когда уже почувствовал их костёр с благовониями. Сначала всё-таки следуя течению энергий. Мешочек, который ты отыскал, содержал следы их приманивающей магии.
Сюэ Ян нахмурился. Он-то никаких заклятий на этой вещице не заметил.
– Друг мой, - снова привлёк его внимание Сяо Синчэнь. – Я думаю, между нами остался ещё один не разрешённый вопрос, касающийся сегодняшнего происшествия.
– Я тоже думаю, что нам нужно было взять с этих крестьян побольше продуктов, раз уж денег у них, судя по всему, не водится, – начал Сюэ Ян, но даоцзан, вопреки обыкновению, даже не улыбнулся.
– Я чувствовал, как ты забирал их жизни, – сказал Сяо Синчэнь, и краска отлила от лица Сюэ Яна. – И слышал, как стремительно жадно твой меч пронзил первого жреца.
Сюэ Ян отступил на шаг, чувствуя, как очарование тёплого вечера разбивается на осколки и что-то тёмное, дремлющее в глубине его души, просыпается и поднимает голову. Он смотрел на чуть подрагивающие губы Сяо Синчэня, на его белеющее в темноте горло и пальцы потихоньку скользили к ножу, спрятанному в рукаве.
Над тёмным силуэтом похоронного дома упала звезда и зазвенела словами:
– Я не осуждаю тебя, хотя и не одобряю твоих методов.
Рука Сюэ Яна безвольно повисла, так и не добравшись до ножа. Сяо Синчэнь приблизился на шаг и взял его за руки, слегка сжав пальцами локти некроманта.
– Не имеет значения, кем ты был раньше, – продолжил он, – и что за боль в прошлом научила тебя убивать людей. Я очень рад, что сегодня ты был со мной рядом, потому что без тебя я не смог бы спасти жизни тех детей.
Незнакомое чувство тонкими струнами прошло, казалось, через каждый нерв, бросая в жар. Пальцы Сюэ Яна сжали руки Сяо Синчэня слишком сильно, но некромант этого не заметил, а бродячий заклинатель не шелохнулся.
– Я очень хотел бы, чтобы сомнения и недоверие не омрачали нашу дружбу, поэтому должен был сказать тебе об этом. Я не собираюсь отворачиваться от тебя, что бы ни произошло.
– Даже если я не сдержусь и отшлёпаю А-Цин? - спросил Сюэ Ян, легко улыбаясь и дыша в такт с летней ночью, её сохраняющей призвуки сырости после долгих дождей.
– Очень может быть, что иногда она заслуживает, чтобы её отшлёпали, – с хитрой улыбкой произнёс Сяо Синчэнь.
Когда они возвращались в дом, и тихий смех даоцзана отвечал на нелепые предположения Сюэ Яна о том, что тот заговорит по-другому, если он выполет все пряные травы вместо сорняков или целую неделю будет пропускать свою очередь в походах на рынок и уборке дома, тёмный заклинатель почувствовал, что впервые за столь долгое время, что ему даже не вспомнить, когда оно начало свой отсчёт, ощущает себя совершенно безмятежно счастливым.
больше фанфика ficbook.net/readfic/8980511/23172892#part_conte...
история мирной жизни
Очень много душевных сил выпила моя зелень, которой боялся так долго, что не могу поверить, что всё позади, и одновременно чувство облегчения даёт странный такой эффект истощённости, как бывает после секса, когда думаешь, что больше никогда.
читать очередной отрывок фанфика про Сюэ Яна, где будет история с Синчэнем
больше фанфика
читать очередной отрывок фанфика про Сюэ Яна, где будет история с Синчэнем
больше фанфика