с тобой

---

некому подарить третью открытку

---

я иногда думаю, чо я вообще играю в геншин, он же так во многом мне не очень
но иногда приходит понимание

четверг, 16 мая 2024 в 21:52

Пишет Лейлерион:

выбрал самые огненные варианты ответов!

---

когда уже можно выключить чёртов реал

---

вытяну

---

Как подросток, который отрезан от мира иллюзорной стеной непонимания, я ощущаю идущий из глубины протест, шевелящуюся болезненную бессильную ярость. Если не можешь перекроить мир, выстраивай свой, только не пускай туда никого, чтобы не стало ещё больнее.
Когда я говорю о том, что у меня нет сил, благосклонно расположенные к сочувствию люди подтверждают "да, я тоже прихожу с работы очень уставший", сопереживают "с годами мы не молодеем", вздыхают "у каждого своя война".
А из меня рвётся насильно притушенной вспышкой во взгляде возмущение, которое навязывает обыденность трагедии.
Потому что я знаю, что эти люди, уставшие после работы, делают то, что могут, а в случае недомогания - отдыхают, берут больничный, уезжают в отпуск, перекладывают ответственность на чужие плечи, чтобы восстановиться и снова идти вперёд. А я делаю то, что могу, потом делаю то, что находится за пределами того, что я могу, а потом ещё такую же дозу сверх, чтобы.... сходить за хлебом в ближайший магазин. И это не старость, которая не наступает внезапно. Не очевидная инфекция, от которой можно пропить курс лекарств или отлежаться несколько дней, чтобы пойти в бой с новыми силами. Возможно, это навсегда. И это невыносимо.
Поэтому остаётся только злоба, осуждение и отчуждённость, которой нет конца.

---

вот интересно, если музыка классная и поют задорно, то можно не особо замечать кривизну текста

@темы: Геншин

---

Как влюблённый, смущённо, неловко - говорить о тебе. Я, наверно, теряю слова, чтобы описать чувства. Как память, как ветер - в твоём сердце тоже ветер, который был всегда, веришь ли ты, что его можно потерять?
Ты - чужая аппликация в янтаре, недвижная, неизменная, ты - ветер, пойманный в камень, но ты дышишь и знаешь, что живёшь, потому что тебе больно.
И каждый ответ, который я мог бы дать на вопрос, отчего ты царапаешь моё сердце и будишь смущённую улыбку при мысли о тебе, был бы неверным, оттого ли, что я растерял все слова, потому ли, что не я смог поймать разрушительный и нежный порыв ветра в незыблемые силки, или из-за того, что зарождающийся трепет на краю души, не набравший ещё силу, самый хрупкий и самый острый?

---

четверг, 20 апреля 2023 в 14:03

Пишет Yiwai Yang:

---

@темы: Mo Dao Zu Shi

---

Пронзительно, как бесконечный крик.
Айвендиль, ты должна посмотреть и поплакать, как оно хорошо.

среда, 01 июня 2022 в 09:37

Пишет Alas_de_Libertad:

Это так трагично.
Все мы — лишь призраки прошлого.
Ты всё дальше и дальше отсюда.
Это так трагично.
В этих тенях ты стал всем тем, чего так боялся.
Это так трагично. (с)

---

такое странное ощущение, когда пишешь про Сюэ Яна, но местами начинает казаться, что на самом деле это про Яо

Иньшань (фрагмент 6 главы "Детства")



Цзинь Чун почти закончила серию фехтовальных упражнений, когда на тренировочной площадке, чаще всего пустовавшей в это время дне, появился один из адептов. Заметив его краем глаза, заклинательница продолжила свои занятия, не отвлекаясь и не прерывая тренировки. Она подпрыгнула, закружилась, высвобождая ток духовной силы вокруг себя, направляя энергию точечными вспышками. Утоптанный песок под её ногами разлетелся брызгами. Заканчивая упражнение, Цзинь Чун выставила меч перед собой, и услышала звон от его встречи с другим клинком. Её взгляд встретился с улыбающимися глазами Сюэ Яна.
˗ Потренируете меня немного, учитель? ˗ спросил мальчик.
Цзинь Чун никогда не занималась преподаванием фехтования, и ей не слишком понравилось это беспардонное предложение. На её лице на мгновение мелькнула тень недовольства, но тут же растаяла. Заклинательница очень гордилась теми успехами, которые делал под её руководством Сюэ Ян, этот дикий росток сорной травы, с перемешанными в причудливом хаосе тёмной энергией и духовной силой внутри. Чтобы учить его, от неё требовалось не только изобретать неведомые и новые практики самосовершенствования, но и бесконечно проявлять чудеса выдержки и терпения. Установившееся между ними хрупкое доверие было слишком легко разрушить отказом. Цзинь Чун кивнула, разомкнула соприкосновение клинков, отступила и встала в боевую стойку.
Они закружились в танце битвы. Цзинь Чун звеняще и напористо нападала, заставляя мальчика выкладываться на полную, уходить в защиту, фокусировать энергию, чтобы выдержать её давление. Сюэ Ян пытался уворачиваться, но она вновь и вновь настигала его, принуждая пользоваться духовной силой не в меньшей степени, чем физической ловкостью. Когда юноша начал допускать ошибки от вымотанности навязанным ей ритмом, она ослабила напор, позволяя ему перейти в наступление. Приободрившись, мальчик стал атаковать с озорной резкостью. Понаблюдав некоторое время за тем, к чему его уверенность может привести, Цзинь Чун всё же выбила клинок из его рук, приставив остриё своего меча к его груди.
˗ Тебе не хватает терпения, ˗ заключила она. ˗ Ты и твоя духовная сила в бою как будто существуют отдельно друг о друга. Удар заклинательского меча ˗ это магия, тренированность духа, а не только тела.
Сюэ Ян опустил глаза на свой меч, обычный клинок из тех, что вручают ученикам, и Цзинь Чун показалось, что в его взгляде проскользнуло что-то вроде сожаления.
˗ Не меч делает заклинателя сильнее, а заклинатель наполняет его своей силой, ˗ прокомментировала она.
Нарушая их уединение, на тренировочной площадке появился ещё один заклинатель.
˗ Прошу прощения, если прерываю ваше занятие, ˗ поклонился Цзинь Гуанъяо. ˗ Сюэ Ян, я искал тебя.
˗ Мы уже закончили тренировку, ˗ поклонилась в ответ Цзинь Чун и кивнула юноше: ˗ Встретимся на уроке.
Цзинь Гуанъяо поблагодарил её за то, что она уделяет внимание приглашённому адепту и восхитился её талантами, выражающимися в успехах мальчика, которых он не мог не заметить, а затем увёл Сюэ Яна прочь. Цзинь Чун поймала себя на том, что улыбается ему вслед в ответ на его добрую улыбку. Было что-то в этом молодом заклинателе, что располагало к нему, несмотря на то, что не у всех в ордене Цзинь Гуанъяо вызывал доверие и симпатию из-за своего происхождения и недавнему пребывания среди них. Цзинь Чун подумала, что, возможно, Цзинь Гуаньшаню вполне стоило бы назначить его наследником вместо того, чтобы искать других своих незаконных детей в надежде на более достойного кандидата.
Цзинь Гуанъяо тихо проговорил:
˗ Впервые вижу, чтобы Цзинь Чун занималась с кем-то фехтованием. Похоже, ты и вправду нашёл к ней подход.
Сюэ Ян рассмеялся:
˗ Я же неотразим. А чего ты меня искал-то?
Цзинь Гуанъяо улыбнулся.
˗ Я отправляюсь в небольшое путешествие, ˗ поделился он. ˗ И хочу, чтобы ты сопровождал меня.
Несколько раз в ходе поездки Цзинь Гуанъяо был близок к тому, чтобы пожалеть о своём решении провести столько времени в компании юноши. Его не слишком утомляли беспардонные комментарии и неоднозначные шутки Сюэ Яна, однако скучающий в пути некромант постоянно искал возможность поразвлечься, и это иногда изрядно мешало заниматься делами или обдумывать их. На первой же остановке он полез в бессмысленную драку, не поделив что-то с компанией выпивающих в трактире, и Цзинь Гуанъяо пришлось проявить чудеса дипломатии, чтобы убедить этот сброд не держать зла на мальчишку. Хорошо, что в подобных дипломатических беседах неизменно успешно помогали монеты, недостатка в которых помощник главы ордена Ланьлин Цзинь не испытывал. Потом Сюэ Яну пришло в голову вселить дух утопленника ˗ и откуда он только его вытянул? ˗ в повозку, в которой они ехали, что до смерти напугало лошадей, так что они понесли, и Су Шэ еле справился с тем, чтобы их успокоить достаточно, чтобы те довезли их до следующей станции, где коней можно было сменить. На второй день пути Сюэ Ян, видимо, совсем приуныл от скуки, потому что в качестве очередной проделки он просто сбежал. Обнаружить мальчишку удалось на небольшом кладбище, где он развлекался в управлении усопшими с совершенно нездоровым смехом. После того как Цзинь Гуанъяо пообещал больше не возвращаться за ним, предоставив ему возможность возвращаться в Ланьлин, от которого они уже изрядно удалились, на своих двоих, Сюэ Ян несколько поутих в проделках, но шуток и комментариев стал отпускать в разы больше, грозя вывести из себя невозмутимого Су Миньшаня, и без того, похоже, воспринимавшего поездку в такой компании как кару.
Когда путники добрались до здания, выглядевшего весьма внушительным, как большинство из построек, возведённых орденом Цишань Вэнь в качестве вспомогательных резиденций, но необитаемым и давно покинутым, юный тёмный заклинатель, похоже, перестал так усиленно скучать. Он смолк, прислушиваясь к окружающей атмосфере, принялся смотреть по сторонам со спокойным вниманием, в котором ощущался призвук настороженности. Цзинь Гуанъяо уже приезжал в это место и оно заинтриговало его. Крепость, носящая имя Иньшань, «гора, стоящая в тени», была построена задолго до того, как ордень Цишань Вэнь стал в открытую проявлять свою силу и стремление главенствовать над другими кланами. Цзинь Гуанъяо слышал о ней ещё когда состоял на службе у Вэнь Жоханя, и, судя по тому, как высказывались об этом месте, ничего хорошего тех, кого сюда направляли, не ожидало. Цзинь Гуанъяо допускал, что эта крепость служила ордену Вэнь для экспериментов с тьмой вроде тех, которыми сейчас занимались адепты тёмного пути в хорошо защищённых подвалах Башни Золотого Карпа, но подробной информации об этом у него не было. Поведение Сюэ Яна показывало, что Иньшань может таит даже больше сюрпризов, чем он мог ожидать. Цзинь Гуанъяо рассказал своим спутникам, что им предстоит небольшое исследование, необходимое, чтобы понять, насколько могущественную группу заклинателей нужно высылать, чтобы сделать это место пригодным для обитания и заклинательской работы клана Ланьлин Цзинь. Расположение резиденции было выбрано таким образом, что она идеально подходила для разного рода магических изысканий, а также использования артефактов для накопления силы. Вот только фон места был такой, что все группы исследователей, которых сюда направляли, если выживали, не унесённые неведомой напастью или ночной охотой, отказывались работать здесь, несмотря на настоятельные просьбы от Цзинь Гуаншаня.
˗ Не очень мне интересны их страхи, ˗ сообщил Цзинь Гуанъяо отец во время их беседы. ˗ Просто заставь их работать.
Цзинь Гуанъяо вежливо поклонился и заверил главу ордена, что всё будет сделано в ближайшие сроки, что и вызвало необходимость очередной срочной инспекции. Су Шэ со своими подопечными уже потерпели фиаско, не справившись разобраться, что именно происходит в резиденции. Цзинь Гуанъяо рассчитывал, что Сюэ Ян, достаточно близко знающий тьму, чтобы говорить с ней, поможет ему понять, как сделать это место безопасным и заставить его приносить пользу. Он отправил сопровождавших их заклинателей осмотреть помещения, а сам направился в один из боковых залов, где были найдены тела одной из предыдущих групп исследователей. Никто из расследовавших дело заклинателей не смог разобраться, что случилось с собравшимися здесь адептами и чем они занимались такой большой группой в одном из нечем не примечательных помещений. В отчётах было сказано, что они подверглись атакам злых духов, но по сути причина так и осталась невыясненной.
˗ Зря вы избавились от тел, ˗ пробормотал Сюэ Ян. ˗ Хорошо, хоть сколько-то духов, чтобы поболтать, ещё осталось.
Зазвучал гуцинь Энь Чоу, лучшего музыканта Молин Су, этого полудикого сокровища, которого Су Миньшань не умел оценить из-за своего чрезмерного эгоизма. Эхом рассыпалась мелодия по залу, заговорили духи, робко трогая струны. Цзинь Гуанъяо точно формулировал вопросы и внимательно вслушивался в ответы, но в словах духов звучал лишь близкий к панике страх и порой приземлённые заботы о той жизни, что уже завершилась.
Сюэ Ян рыскал по залу, не слишком внимательно наблюдая за происходящим, его, похоже, занимали собственные изыскания. Когда Энь Чоу закончил беседовать с духами, тёмный заклинатель подошёл к Цзинь Гуанъяо и безапелляционно заявил:
˗ Оно внизу.
Цзинь Гуанъяо кивнул. Под резиденцией находилась обширная система подвалов и переходов, и от этих подземных помещений в достаточной степени фонило тьмой, чтобы их предпочли запечатать, а не очищать полностью. Он предполагал, что в этом может крыться ошибка, приведшая к уже немалому количеству неприятностей для адептов его ордена, но для целей, которые преследовал Цзинь Гуаншань, эти катакомбы были не нужны, поэтому он отказался отрядить достаточное количество заклинателей, когда Цзинь Гуанъяо предложил ему провести полный спектр ритуалов изгнания тьмы.
Перед входом в подземную часть здания Сюэ Ян остановился и уставился на старшего своими наглыми насмешливыми глазами.
˗ Полезешь с нами глубже или лучше пойдёшь проведаешь тех ребят, что без толку тратят талисманы в верхних залах? ˗ спросил он.
Су Шэ скривился. Цзинь Гуанъяо бросил на него быстрый взгляд, и тот сжал губы прежде, чем из них вылетели слова.
Цзинь Гуанъяо направил духовную силу на тяжёлую дверь, вынуждая её открыться, и пошёл вперёд. Су Миньшань тут же ступил вслед за ним, держась на полшага позади и освещая дорогу факелом. Сюэ Ян хмыкнул за их спинами ˗ совсем близко. По знаку Энь Чоу два адепта Молин Су из сопровождения активировали барьерный талисман, окружая группу лёгким невидимым щитом из духовной силы.
Система подвалов создавала впечатление бесконечной. Час за часом заклинатели пробирались по тёмным коридорам, осматривали открывавшиеся им залы, сражались с призраками или тварями, как всегда любившими селиться в местах с подобным фоном, но по-прежнему не приближались к разгадке. Цзинь Гуанъяо хмурился, бросая на Сюэ Яна вопросительные взгляды, а тот, похоже, наслаждался заварушками, не особенно заботясь о том, чтобы прогулка привела к цели их расследования.
˗ Мастер, ˗ чуть склонил голову Су Миньшань, выходя из бокового ответвления, которое он только что обследовал. ˗ Это последний ряд комнат. Думаю, мы закончили.
Цзинь Гуанъяо смерил его недовольным взглядом, и Су Шэ отошёл в сторону, снова нервно сжимая губы.
˗ Чэнмэй, ˗ Цзинь Гуанъяо коснулся рукава Сюэ Яна рукавом. ˗ Как ты думаешь, где то, что мы ищем?
Лицо Су Миньшаня в неровном свете факела казалось маской из театральной трагедии. Цзинь Гуанъяо отметил вспыхнувшую в помощнике ревность и отметил, что ему нужно будет дать в ближайшее время Миньшаню возможность показать себя.
˗ Везде, ˗ развёл руками Сюэ Ян, всем своим видом выражая разочарование вопиющей глупостью и непониманием со стороны всей остальной компании.
Цзинь Гуанъяо задумался на несколько мгновений, потом обернулся к сопровождавшим его заклинателям.
˗ Похоже, источник тьмы, поселившейся в резиденции, это не живущая в здании тварь, ˗ заключил он. ˗ А тварь, овладевшая частью здания. Насколько мне известно из документов, найденных здесь, пару десятков лет назад в здании был пожар, после которого наземная часть была почти полностью отстроена заново. Полагаю, в этих новых помещениях влияние тёмного духа слабее, поскольку он связано именно с прежней резиденцией.
Сюэ Ян согласно кивнул.
˗ Это должно быть очень сильное существо, ˗ высказался один из адептов Молин Су, держащий магический барьер вокруг заклинателей. ˗ Почему же оно до сих пор не напало?
˗ А на кой ему это? ˗ ответил Сюэ Ян вопросом на вопрос. ˗ Чем больше еды, тем лучше.
˗ Сюэ Чэнмэй имеет в виду, ˗ счёл нужным прокомментировать Цзинь Гуанъяо, ˗ что обитаемое здание, населённое людьми, наполненное жизненной энергией, может куда лучше служить интересам этого создания, чем пустынная нежилая громада.
Адепты закивали с пониманием.
˗ Однако, если оставить всё как есть, повторения недавних происшествий не избежать, ˗ с сожалением продолжил Цзинь Гуанъяо.
На лицах заклинателей, с вниманием слушавших его, проступала усталость. Только Сюэ Ян по-прежнему лучился энергией, как будто он не мерил с ними шагами бесконечные коридоры и не забирал жизни тварей своим клинком.
˗ Думаю, сейчас нам нужно выбраться из этих катакомб, отдохнуть, собраться с силами и обдумать, что делать дальше, ˗ заключил Цзинь Гуанъяо.
Заклинатели засветились облегчением. Сюэ Ян усмехнулся каким-то ему одному известным мыслям.
Обратный путь занял не слишком много времени и обошёлся без особых происшествий. Однако, когда группа уже добралась до последнего зала, из которого длинная каменная лестница вела в новую часть здания, заклинатели обнаружили на своём пути невидимую преграду. Су Миньшань обнажил меч, адепты Молин Су последовали его примеру, Энь Чоу призвал свой гуцинь. Цзинь Гуанъяо подал знак адептам Цзинь и вместе с ними занял позицию поддержки. Под резонирующий ритм струн духовная сила волной пошла навстречу заслону из тёмной энергии, нахлынула на него, затопляя, вырезая резкими всплесками бреши. Тьма забеспокоилась, истончилась, завибрировала диссонирующим ритмом. Цзинь Гуанъяо как направляющий поддержки усилил напор, питая объединённой силой адептов выплеск энергии из чужих клинков. Барьер затрепетал, отхлынул, растворяясь, чтобы снова собраться в плотную непроходимую завесу мгновение спустя. Заклинатели перегруппировались, затем предприняли ещё одну попытку разрушить возникшее на их пути препятствие. Тёмный щит снова задрожал под натиском их силы, но опять выдержал атаку.
˗ Кажется, нас не выпустят, ˗ весело сообщил Сюэ Ян.
Цзинь Гуанъяо опустил руки, размыкая свою магическую связь с другими адептами. Мелодия Энь Чоу изменила ритм, успокаивающими переливами не подпуская грозившую зародиться панику в душах.
˗ Что тебе сказала эта тварь, Чэнмэй? ˗ поинтересовался Цзинь Гуанъяо.
Сюэ Ян пожал плечами.
˗ Оно думает, что мы довольно вкусные.
Цзинь Гуанъяо подошёл чуть ближе к тёмному заклинателю, серьёзно заглядывая ему в глаза.
˗ Я бы попросил тебя присоединить твои силы к нашим попыткам прорваться, ˗ тихо проговорил он, оставаясь неслышимым для других адептов, ˗ но мне почему-то кажется, что у тебя есть план получше. Ты не думаешь, что уже пора о нём рассказать?
˗ Даже не знаю, ˗ улыбнулся Сюэ Ян. ˗ Ты что, растерялся, зашёл в тупик и просишь меня со всем разобраться?
˗ Если тебе нравится так думать, не стану тратить силы, чтобы тебя переубедить, ˗ холодно сказал Цзинь Гуанъяо. ˗ Так ты поможешь нам выбраться отсюда?
На лице Сюэ Яна отразились некие внутренние раздумья, которые Цзинь Гуанъяо воспринял как попытки оценить свои шансы на успех и уместность немедленных просьб о награде, перемеженные с потенциальными ехидными замечаниями, оставшимися невысказанными.
˗ Попробую, ˗ наконец заключил Сюэ Ян. ˗ Разберись, чтоб эти не копались.
Цзинь Гуанъяо кивнул. По его команде заклинатели достали талисманы, размещая их вокруг барьера и готовясь активировать по сигналу. Мелодия Энь Чоу незаметным переходом обратилась боевым напевом. Духовная сила потекла, образуя сцепки, объединяясь, накапливаясь в готовности.
Вокруг Сюэ Яна заструилась тёмная энергия, паутинкой нитей окутывая его. Взгляд юноши стал отсутствующим, его дыхание замедлилось, ощущаясь едва уловимым. Барьер насыщеннее задышал тёмной энергией и потянулся нитями к тёмному заклинателю, вплетаясь в создаваемый им узор.
Цзинь Гуанъяо напряжённо всматривался в лицо и позу юноши, ожидая. Через пару мгновений или вечностей этого ожидания в предельной готовности тот медленно, будто под водой поднял руку и беззвучно щёлкнул пальцами. Цзинь Гуанъяо среагировал мгновенно, передавая по образовавшейся сети духовных сил команду для остальных. Звуки гуциня забились на высоких нотах, талисманы загорелись. Струя духовной силы пробила брешь в заслоне, и Су Миньшань молнией бросился сквозь неё, устремляясь к двери. Последовавший за ним заклинатель Ланьлин Цзинь закрепил несколько талисманов на стене вдоль лестницы, и их сила сплелась с сиянием заклятий по ту сторону тёмного щита. Не позволяя бреши закрыться, заклинатели один за другим прошли сквозь неё.
˗ Сюэ Ян! ˗ окликнул Цзинь Гуанъяо юношу, продолжавшего свою неспешную беседу с тьмой.
Тот медленно поднял веки и махнул рукой.
˗ Уходите, ˗ бросил он голосом, завибрировавшим в такт всё ещё звучащей музыке.
Цзинь Гуанъяо взглянул на тёмный заслон, снова начинавший набирать силу, на тяжёлую дверь, которую Су Шэ с трудом удерживал открытой, на своих подчинённых, ожидающих его решения, потом кивнул едва заметно.
˗ Уходим, ˗ решительно заявил он и бросился вверх по лестнице.
Когда дверь захлопнулась, на лице Су Миньшаня мелькнула тень довольной улыбки.
На душе у Цзинь Гуанъяо было неспокойно. Он был близок к тому, чтобы пожалеть о том, что притащил сюда мальчишку. Если Сюэ Ян не выберется, завершение Инь Хуфу задержится на неопределённый срок, и вся стройная череда его планов будет нуждаться в сложной корректировке. Позволив эмоциям искреннего беспокойства проступить в мимике, Цзинь Гуанъяо направился в зал, надёжно защищённый и подготовленный для ночлега остававшимися наверху во время его экспедиции адептами. Сделав несколько глотков чая, он занялся обдумыванием решения ситуации.
Су Миньшань сел рядом, готовый оказать поддержку, молчаливо застыл, опасаясь прервать жестом или словом ход мыслей хозяина. Цзинь Гуанъяо задержал на нём взгляд.
˗ Попроси Энь Чоу сыграть, ˗ улыбнулся он. ˗ Все мы многое пережили сегодня. Нужно восстановить силы.
Звуки гуциня потекли, очищая мысли, расслабляя, успокаивая, стирая напряжение сложного дня. Цзинь Гуанъяо улыбнулся мечтательной улыбкой. Он непременно попросит Лань Сичэня обучить этого талантливого музыканта нескольким мелодиям.

Сюэ Ян пришёл под утро, когда рассвет уже щекотал развешенные на окнах шторы, появился неслышной тенью, с синяками под глазами, уселся на подоконник.
Цзинь Гуанъяо, беспокойно ворочавшийся с боку на бок, лишь время от времени забываясь тревожной дремотой, поднялся с ложа, вышел из-за ширмы и присел рядом.
˗ Очень рад тебя видеть, Сюэ Ян, ˗ сказал он едва слышно.
˗ Ого, ты за меня волновался, ˗ улыбнулся юноша.
Вышло почему-то невесело.
˗ Как же иначе, ˗ развёл руками Цзинь Гуанъяо. ˗ Что скажешь об этом духе?
˗ Хороший дух, сильный, своевольный, ˗ задумчиво проговорил Сюэ Ян.
Когда отблеск рассвета упал на лицо мальчика, Цзинь Гуанъяо показалось, что в нём что-то неуловимо изменилось. Как будто он стал старше разом на несколько лет.
˗ Не надо его прогонять, ˗ продолжил он. ˗ Ты мне задолжал за жизни этих твоих никчёмышей. Оставь Иньшань в покое.
Цзинь Гуанъяо взглянул удивлённо.
˗ И как же я объясню главе ордена это "не надо"? ˗ поинтересовался он.
˗ Придумаешь что-нибудь, ˗ пожал плечами Сюэ Ян. ˗ Скажешь, что Цзинь Гуаншаню для чего-нибудь ещё пригодится та пара сотен адептов, что поляжет при его усмирении. Или что замок очень нужен ордену для экспериментов с тьмой.
Цзинь Гуанъяо вздохнул. Он иногда уставал от этой уверенности окружающих, что он непременно что-нибудь придумает. Она имела разный вкус в словах Чэнмэя, приказах отца, участливой поддержке Лань Сичэня, но всегда пахла надеждами, которые можно разочаровывающе не оправдать.

@темы: творчество, Mo Dao Zu Shi

---

Интересные, захватывающие истории, которыми дышишь, подходят однажды к концу, оставляя после себя дышащую, душащую пустоту. Сказки заканчиваются, и даже если конец счастливый, гаснущими искрами разлетаются, затихающей болью обжигают кожу и потухают. В лёгких касаниях, в полуосознанных жестах, ставших привычкой, колышутся, не позволяя верить, не подпуская отчаяние, оставляя иллюзию, что они ещё живы. Тонешь в этой иллюзии, говоришь сухо, слишком быстро, слишком безжизненно, ловишь отблески отброшенного в сторону прошлого, не даёшь им выступить явными очертаниями. Сила веры в придуманный мир бесконечна, если направляешь её волей, как магию, как тишину, наступающую после выстрела.
А потом по груди раскатывается боль, как от этого непрозвучавшего выстрела, как несостоявшийся восторг, ненаступивший апоклипсис, незаконченный пласт истории за пределами. Расставляешь точки, вытягиваешь вязи слов допингом, погружаешься в эмоции-слепки, ощущения-снежинки. В бесконечном падении мечтаешь дотронуться до необнятых планет, но они далеко, они не подпускают, потому что не вырваться из ловушки, становящейся всё более тесной.
От клетки плоти - одно бессилие, верни мне, верни мою растерянную душу, оставшуюся пеплом рисунком на твоей коже, она же всё ещё умеет летать?
Вдох, глубже, больше самовнушения, я же умею преодолеть эту боль, этот воздух, который не могут принять обращённые рубцами лёгкие, я справлюсь впитать его, я сброшу этот холод, я брошусь заряженным порывом ветра в клейко-салатовую молодую зелень, я увижу её вместо уставших измученных лиц, я увижу отражение неба в безупречном зеркале искусственной воды, вместо надсадного крика сжимающей грудь боли.
Я не хочу учиться по-новому и не смогу по-старому, а ненаступивший конец света так и не случится.
Глазами спрячусь в закат, перекликаясь с его отражением в блестящих окнах. Впервые прикосновением к коже - мной, всем этим пеплом - не смогу стереть трепет застывающей бездны.
Буду пытаться перекроить, выбросить, уничтожить, рассмеюсь едко наперез этому стремлению.
Выдохну боль вместе с нерождённой весной.
Медленно, свистяще, исчерпывающе, нарочно для до бесконечности паузу перед следующим вдохом.
Останусь вне фокуса непослушных глаз.
Татуировкой на твоей коже. Сбывшейся сказкой.

---

мне просто не хватает пафоса сказать, что я тогда умер

---

@темы: Mo Dao Zu Shi

---

31.12.2021 в 13:29

Пишет ~prizr@k:

@темы: Mo Dao Zu Shi

---

зарисовка по ла2

Ваньцинь вошёл в храм человеческих богов, не особенно проникаясь религиозностью этого места. Он скользнул равнодушным взглядом по немногочисленным молящимся, быстро сориентировался в планировке огромной роскошной церкви и направился туда, где, по словам Изаэль, рыцаря в отставке, с которой он беседовал в деревне охотников, он мог найти Дастина. Приёмная священника была куда в большей степени проникнута духом величия храма, чем скромностью, которая должна была быть присуща священнослужителю. Впрочем, тёмный эльф не столь глубоко изучал религию поклонения Эйнхазад, чтобы разбираться, сколько правды в словах о том, что она призывает к отказу от мирских благ. Он пришёл к Дастину по делу и не собирался  никоим образом судить его. 
Священник поднял взгляд от бумаг, на которых что-то выводил аккуратным почерком, встретился глазами с посетителем. Его взгляд на мгновение подёрнулся тенью недовольства. Ваньцинь отметил это, но не стал придавать значения, может быть, у человека что-то защемило в боку - они такие мягкие и хрупкие, эти создания. Рыцарь вежливо поклонился в знак приветствия. Вернув лицу невозмутимое выражение, Дастин начал:
 - Приветствую тебя, путник. Что привело тёмного воина в нашу обитель? Желаешь ли ты узнать больше о учении нашей веры?
Ваньцинь молча положил на стол перед священником письмо Изаэль. Пробежав глазами текст, Дастин кивнул.
 - Значит, ещё один рыцарь, претендующий на более высокое звание, - задумчиво произнёс он. 
Его взгляд, направленный на Ваньциня, стал более сосредоточенным.
 - Путь рыцаря опасен, даже когда благословение Эйнхазад озаряет его.
Дастин скользнул глазами по латам, скрывающим тело тёмного эльфа, как будто оценивая их прочность.
 - Шесть месяцев назад я отправил на испытание молодого Леона Атебальда, но он пал, сражаясь с орками, обосновавшимися в окрестностях Гирана.
Ваньцинь подавил вздох. Священник смотрел на него выжидающе, и от того, какие слова выберет рыцарь, мог зависеть дальнейший успех его миссии. Судя по скорбной мине, которую состроил Дастин, смерть этого паренька его нешуточно волновала. Или он хотел непременно показать, что это так.
 - Расскажи мне о его смерти, - предложил тёмный эльф сухо, но искренне.
Священник опустил глаза. 
 - Я знаю, что он не вернулся из той битвы, - проговорил он тихо. - Я послал его на смерть! Такой талантливый юноша, подающий надежды, отпрыск именитого рода, который, возможно, до сих пор не получил вести о его гибели. Я не решился...
Ваньцинь слушал, не спуская внимательного взгляда с захлёбывающегося эмоциями Дастина. 
 - Может быть, виной тому орки племени Брека, а может быть, и не они - откуда мне знать? Так много представителей иных рас ходят вокруг! Я вносил в совет предложение отказаться принимать в рыцари...
Он осёкся, обжёгшись о продолжавшие сверлить его глаза Ваньциня.
 - Уходи, молодой рыцарь, - тихо и неожиданно мягко сказал священник. - Я не стану посылать на смерть и тебя. 
Ваньцинь сделал шаг к столу, тяжело опустил на него руку в латной перчатке.
 - Позволь мне разобраться с обстоятельствами смерти Леона, - предложил он. - Мой доспех прочен, но воля прочнее. Я смогу справиться.
Дастин поднял на него глаза, в которых читался испуг.
 - Уходи, - повторил он. - Ты не получишь от меня рекомендацию.
Ваньцинь указал жестом на письмо Изаэль:
 - Но леди рыцарь...
 - Уходи! - больше не скрывая раздражения, заявил священник.
Он презрительно отшвырнул от себя письмо. Тёмный рыцарь подхватил его и сложил свиток обратно в наплечную сумку.
 
К закату следующего дня Ваньцинь снова вернулся в Гиран. Отдыхая от шума толпы, он сидел на ступеньках храма, когда к нему лёгкой походкой приблизился Чэнмэй. Улыбка на лице светлого стала шире, когда он уселся рядом с рыцарем. Улыбка, совсем не подходящая к его возвышенно-ангельской и бесконечно юной внешности. 
 - У тебя наряд запылился, - бросил ему Ваньцинь, стряхивая ошмёток какой-то грязи с роскошного золотистого одеяния жреца.
 - У тебя доспех тоже чистотой не сверкает, - беззаботно пожал плечами светлый. - Как твои успехи, договорился с кем-то, чтобы пройти свои испытания рыцарей без этого вредного священника?
Ваньцинь покачал головой. Два дня он потратил на путешествия, на то, чтобы обходить одну за другой инстанции организаций рыцарей и церковников, но все твердили ему о том, что без рекомендации уважаемого Дастина ему не продвинуться в получении рыцарского звания. Он попытался договориться даже с орками Бреки, которые в самом деле убили того самонадеянного человеческого юнца, Леона, и выторговал у них его останки. Может быть, и не его - как будто они заботились о том, что происходит с трупами их поверженных врагов... Но по крайней мере нашивка от его мундира у них в закромах осталась, поэтому он вполне мог бы убедить совет, что добытые им человеческие кости принадлежали Леону.
Изаэль Серебряная Тень пожала своими широкими плечами, когда он снова явился к ней, чтобы обсудить несговорчивость священника. 
 - Рыцарский кодекс — это всегда миллионы правил. Почему, ты думаешь, я вышла в отставку?
Она поднесла к губам свою толстую трубку, затянулась, выпустила колечко дыма.
 - Я напишу ещё пару писем, расписывая твои заслуги, но сомневаюсь, что это поможет. В любом случае, приходи поболтать, когда всё это закончится.
Рыцарь подмигнула ему и вернулась к созерцанию горных пейзажей, так живописно окружающих деревушку, где она неутомимо продолжала множить свои подвиги после того, как оставила официальную службу в ордене рыцарей.
 - Может ну его, этот рыцарский путь? - предложил Чэнмэй. - Можно боевым танцам, учиться, например.
Ваньцинь толкнул жреца плечом, и тот залился смехом. 
 - Так и думал, ты не согласишься. Весь нерушимый, как скала, - светлый снова улыбнулся, обнажая ровные передние зубы, которые показались на мгновение кровожадно острыми. - Ладно, давай я поговорю с этим священником, как ты говоришь, его зовут?
 
Дастин как раз собирался покинуть свой рабочий кабинет и отправиться на отдых, когда услышал осторожный, вкрадчивый стук в дверь. Он подавил раздражение от прихода позднего просителя и пригласил его войти. Перед ним предстал непревзойдённо красивый и изящный, впрочем, как большинство из них, светлый эльф в облачении жреца. Он выглядел юным, почти ребёнком, но у этих долгоживущих созданий впечатление о возрасте всегда обманчиво. Впрочем, нашивки на одеяниях эльфа говорили о том, что он ещё не достиг звания старейшины, а значит, сан Дастина был выше.
 - Приветствую служителя Евы в обители Эйнхазад. Да будут наши богини благосклонны к нам обоим, - поприветствовал своего гостя Дастин.
Эльф почтительно склонил голову. 
 - Уважаемый коллега, - произнёс он. - На днях к Вам приходил один тёмный рыцарь. У вас возникло... недопонимание. Я пришёл попытаться убедить Вас изменить своё решение.
Дастин тяжело вздохнул, принимая непреклонный вид. 
 - Неужели Вы не понимаете? - обратился он к Чэнмэю. - Тёмный эльф, который хочет идти по пути рыцаря, это недопустимо. Моё слово имеет недостаточно веса в совете, чтобы изменить этот порядок раз и навсегда, но я всё же пользуюсь немалым уважением среди коллег, чтобы препятствовать, как могу, тому, чтобы те, кто следует путём тьмы и проповедует ересь, не могли войти в число уважаемых членов рыцарского ордена. 
 - Так значит, - отозвался светлый, запечатывая дверь за своей спиной заклятием, - дело вовсе не в том, что Вы не желаете посылать никого на смерть или излишне взволнованы смертью какого-то мальчишки, убитого орками?
Дастин сокрушённо покачал головой.
 - Разумеется, смерть Леона не могла оставить меня равнодушным. Я возношу молитвы Эйнхазад, чтобы душа его упокоилась с миром.
Что-то в изменившемся выражении лица светлого жреца вызвало у Дастина смутное беспокойство, но он не успел дать ему волю. Эльф приблизился молниеносно и неслышно, и холодный металл лезвия его ножа коснулся шеи священника.
 - Подходящее время для молитвы, - с усмешкой проговорил так и не представившийся оракул.
И заклинание древесных пут сковало священника, связало, не давая пошевелиться.
Нож делал больно. Сначала тонкими, игривыми порезами рассекал кожу на шее, выпуская капли пачкать церковное облачение. Потом, не получив никакого отклика, кроме участившегося дыхания, принялся погружаться глубже, мешая дышать. Он был слишком острым, чтобы делать по-настоящему больно, и Дастин поблагодарил за это Эйнхазад за мгновение до того, как захлебнуться фонтаном крови, брызнувшей из артерии. Когда тьма небытия была уже достаточно близка, чтобы избавить его от страданий, он почувствовал, как целительная сила заклинания жреца окутывает его. Дастин попытался отвергнуть эту силу, но она была неумолима, сращивая сосуды, останавливая кровотечение, она охватывала его, сламливала его сопротивление, заставляла продолжать дышать и оставаться в сознании. Нож полоснул по лицу, вычерчивая будущий шрам наискось от лба до уголка губ. Дастин не смог сдержать крик, когда лезвие надрезало глазное яблоко.
 - Как насчёт рекомендации, - весело, почти смеясь, поинтересовался эльф.
 - Тебя извратили, заставили отступиться от учения Евы. Ты только делаешь меня увереннее в моём мнение, что тёмным не место...
Нож скользнул от подбородка к горлу, перерезая связки, обрывая слова, а затем тёплая, светлая магия эльфов снова заскользила по иссечённым органам и надорванной коже, заживляя, но не избавляя от боли, тянущей, липкой и горячей, как кровь. Рукоять надавила на рассечённый глаз, выдавливая его, разрывая держащие его мышцы, а затем ловкие длинные пальцы разомкнули веки и вытащили его остатки из глазницы. Взор застило красным, горячо и невыносимо. Дастин попытался закричать от смеси боли и ужаса, но лишь глухое булькающее шипение вырвалось из разрезанного горла.
 - Смотри, - предложил эльф, размыкая сжатые веки второго глаза. - Я могу это починить. Пока что. 
Перед плывущим взором Дастина покачивался на измазанных в крови донельзя изящных эльфийских пальцах его собственный левый глаз.
 - Как насчёт рекомендации? - спросил эльф, перекатывая орган между пальцами. - Кивни, если уже готов согласиться.
Дастин отчаянно помотал головой. Он решил, что его смерть от рук этого фальшивого служителя Евы сделает его мучеником и заставит совет серьёзнее отнестись к не раз высказанным им опасениям.
 - Всё ещё нет? Ладно, - эльф бросил глаз куда-то в сторону, как не нужную больше игрушку. - У нас ещё вся ночь впереди.
Улыбка, которую Дастин слышал в голосе жреца, звучала почему-то страшнее, чем касания лезвия.
 
Священник сопротивлялся так долго, что Чэнмэй уже начал подозревать, что истязания доставляют тому не меньшее удовольствие, чем ему самому. Когда он поправил ему изрезанные связки, Дастин всё ещё сдерживал крики, даже когда нож входил в плоть по самую рукоять. Он начал кричать только когда лезвие вошло под третий ноготь, а затем, как и предыдущие два, как рычаг, вырвало его из плоти. Его опутанное корнями тело начало сотрясаться в конвульсиях, из носа потекла кровь. Чэнмэй озабоченно приложил ладонь ко лбу священника, ощупывая своей магией нервы и мозг, а затем аккуратно послал исцеляющее заклятье, продолжая удерживать пытаемого на грани, с которой ещё можно вернуться. Но священник не перестал кричать. Его крики могли бы поднять на ноги всю церковь, если бы эльф предварительно не озаботился задействованием звукоподавляющего артефакта. Снаружи комната была погружена в гробовое молчание, и стены её не выпускали наружу ни звука. Но изнутри она полнилась болью, извергаемой волнами, полнилась ужасом, который уже не имел ничего общего с моральной стойкостью или готовностью принять мучительную смерть. Кожа лентами отделялась от плоти, мелкие кости крошились в пыль, связки надрывались, но потом снова срастались под действием магии Евы, оставляя мучительный ноющий отзвук, от которого священник, возможно, не избавится никогда. Чэнмэй наслаждался. Он почти забыл, зачем пришёл сюда, когда Дастин во время паузы, требующейся для лечения, пролепетал что-то, что отдалённо походило на членораздельную речь.
 - Что ты сказал? - переспросил эльф, наклоняясь к потрескавшимся губам священника.
 - Я подпишу… - с трудом выплюнул Дастин.
 - Сразу бы так, - улыбнулся Чэнмэй. - Подожди немного, я тут приберусь, чтобы кровью на рекомендации не накапать.
Сонное заклинание мягко и нежно опустилось на измученного священника.
 - А про глаз я пошутил, - заявил Чэнмэй, забирая аккуратно свёрнутый свиток с рекомендацией. - Конечно, его ещё можно было спасти.
Обессиленный Дастин коснулся повязки на левом глазу и с удивлением нащупал под ней упругое глазное яблоко. Светлый жрец ожидал, что тот спросит, вернётся ли зрение, но, похоже, священник был слишком измучен, чтобы задаваться подобными вопросами. Его тело он привёл в порядок, а что будет с его душой - до неё эльфу не было никакого дела. 
 - Ладно, ты поспи ещё, может подумаешь потом, что кошмар приснился. Спасибо за письмо.
 
 - Представляешь, он собирался послать тебя за тридевять земель на остров людей с похоронкой об этом... как его там, - рассказывал Чэнмэй Ваньциню в комнате таверны, где тот остановился на ночлег.
 - Леона Атебальда, - подсказал тёмный.
Чэнмэй пожал плечами, выражая всю глубину своего равнодушия к имени погибшего юноши.
 - Я поеду, - неожиданно сказал Ваньцинь.
 - На кой? - уточнил жрец.
 - Дастин так и не решится рассказать его родичам о его смерти, зря ждать вестей будут. А мне несложно побыть вестником несчастья.
 - Как хочешь, - бросил Чэнмэй. - Ну, ты уезжаешь, а я тут посплю, ты не против? - уточнил он.
 - Оставайся сколько хочешь, - кивнул Ваньцинь, укладывая рекомендательное письмо в сумку и собирая прочие вещи. - И спасибо за то, что поговорил со священником.
Чэнмэй махнул рукой.
 - Не за что. Я получил удовольствие от нашей беседы.
 - Не сомневаюсь, - улыбнулся ему Ваньцинь, закрывая за собой дверь комнаты.
Ему предстоял неблизкий путь.

---

10 серия

хороша, кстати, очень
и вообще 3 сезон меня радует, хотя несоответствия и вызывают фэйспалм
в цзиньском





и бонусы из старого

@темы: Mo Dao Zu Shi

---

@темы: Mo Dao Zu Shi

---

@темы: Mo Dao Zu Shi