адепт тлена и безысходности
Столько души выпил
И столько любви
.твой Синчэнь
предупреждение Если из фандома кто придёт и решит читать фанфик, вы должны знать, что Синчэнь там дарк и гад редкостный (мне прокомментировали примерно так: "Красиво и очень, очень ужасно, ублюдочно просто!") Не травмируйтесь, в общем, если что.
Сердце гуляющего ветра или Придуманная смерть
Лес пряно пах осенью. От прелых листьев исходил запах сырой земли, отдающий ветрами, которые становились всё холоднее. Сюэ Ян сидел под деревом, прислонившись спиной к стволу, и оттягивал момент возвращения домой. Оставаясь в этом уединённом месте, вдали от навязчиво прорастающего в его душе незнакомого тепла, он пытался найти себя, собрать крупицы своей злости и ненависти, разбудить поднимавшееся в нём прежде так часто желание искупать мир, или хотя бы небольшую его частичку, в крови. Ему казалось, что он безнадёжно теряет себя, что от него не остаётся ничего, что сама его суть растворяется в охватывавшей его ленивой неге давно ставшего уютным похоронного дома. Ковёр из листьев был мягким, и тёмный заклинатель поймал себя на ощущении, что наслаждается этой мягкостью, этим тленом, текущим в него ароматами умирания.
Силуэт в светлых одеждах появился как будто из ниоткуда, и раздумья о растворявшейся личности перестали иметь значение. Сюэ Ян окинул взглядом высокую, как будто устремлённую ввысь фигуру Сяо Синчэня, скользнул взглядом по извивам узора снежинок на ножнах его меча, остановился на мгновение, высматривая призвук улыбки на плотно сомкнутых губах. Рассыпался по листьям тихой радостью, когда заклинатель сделал несколько уверенных, мягких шагов в его сторону. Сяо Синчэнь опустился на корточки возле него, коснулся рукой плеча.
— Мне кажется, собирается дождь, — произнёс Сяо Синчэнь, и голос его зазвенел звонкой струной, музыкально переливаясь отзвуками не успевших ещё пролиться капель.— Воздух очень сырой.
Сюэ Ян улыбнулся:
— И ты нашёл меня, потому что беспокоился, что я промокну? Или тебе так не хотелось готовить ужин одному?
— Мне показалось, что ты прячешься от меня, — ответил Сяо Синчэнь. — Я хотел узнать, что не так.
— С чего бы мне прятаться? — беззаботно спросил Сюэ Ян. — Просто лес сегодня красивый.
Уголки губ Сяо Синчэня дрогнули, и улыбка наконец расцвела, освещая его лицо.
— Я попросил А-Цин присмотреть за супом, пока я прогуляюсь, — сказал заклинатель. — Пойдём домой? Я покажу, как пройти большую часть пути среди деревьев, чтобы ты мог ещё ими полюбоваться.
Сяо Синчэнь встал, и Сюэ Ян поднялся вслед за ним. По пути он смотрел, как лучи клонящегося к закату солнца окрашивают разноцветную листву, делая её ещё более яркой, и в самом деле находил, что это красиво.
читать дальшеПосле ужина, когда тёмный заклинатель и девочка-подросток, обитавшие с ним под одной крышей, уснули, Сяо Синчэнь вышел из дома прямо в объятия прохладной осенней ночи. Отдалившись на некоторое расстояние от дома, он встал на меч и полетел над лесом, старательно запоминая прикосновения ветра и сохраняя в памяти направление своего движения, чтобы не сбиться с курса. Когда течения энергий подсказали ему, что он уже почти на месте, Сяо Синчэнь спустился вниз и осторожно ступил на землю. Навстречу ему из сгрудившихся тёмных деревьев вышла девушка, пахнущая молодостью, тимьяном и сладким молоком. Она взяла заклинателя за руку и осторожно повела его к небольшому домику, незаметно примостившемуся в зарослях. Дверь беззвучно отворилась, на мгновение выпустив из нутра уединённого убежища струйку тепла, а затем закрылась за заклинателем и его спутницей, прилипнув к стене, будто её никогда не было. Внутри пахло перцем и пеплом. Сяо Синчэнь прошёл через небольшую прихожую, склонился у арки прохода, ведущего в жилые помещения, привычно, как будто бывал здесь уже не раз, снова выпрямился, оказываясь в просторной комнате, в которой горел, щёлкая сухим раскалывающимся деревом, очаг. Встретившая заклинателя девочка исчезла из комнаты, по-прежнему ничего не говоря. Сяо Синчэнь сел у очага, давая ему касаться теплом кожи.
— Осталось не так много времени, — зазвучал глубокий грудной голос собеседницы, сидевшей справа у окна. — Ты присоединишься ко мне?
Сяо Синчэнь опустил голову, губы его сжались в тонкую ленту. Он раздумывал над ответом, слушая треск поленьев в очаге и представляя разлетавшиеся в его чреве искры.
— Ты пойдёшь разрывать его небо, когда зацветёт весна? — спросил он.
— Да, — сказала заклинательница тихо, почти шёпотом.
— Тогда я успею закончить здесь.
— Рада слышать. Твоя игра затянулась.
Сяо Синчэнь обернулся к ней и улыбнулся светлой и доброй улыбкой.
— Они такие наивные и трогательные. Я запомню их и сохраню в своём сердце.
Собеседница поднялась и подошла ближе. Деревянный пол музыкально отразил ритм её шагов. Она склонилась к Сяо Синчэню, касаясь его руки.
— Пойдём, — пригласила она.
Они взялись за руки, и магия заструилась вокруг них, переплетаясь. Засветились талисманы и рисунки на стенах. Дымкой, затуманивавшей сознание, бросился в ноздри сладковатый пряный запах благовоний. Невидимые нити окутали комнату, затрепетали, вытягиваясь, соединяя плотной сетью косых линий каждую частичку пространства.
Вместо высокого потолка натопленной комнаты разверзлось звёздное небо, бесконечно чёрное, испещрённое мерцающими бесчисленными холодными голубыми звёздами. Пол растёкся дышащими волнами предштормового моря, заставлявшего балансировать в его пенных колебаниях. Резкие порывы ветра принялись пронизывать насквозь, развевая полы одежд, стараясь разорвать крепко сжатые ладони, бессильно злясь, что не выходит это сделать. Бескрайность тёмного небосвода приближалась с каждым подъёмом волны, пока не потерялась целиком возможность дышать, пока не кончился мир и не началась холодная пустота космоса, и они не смогли подниматься выше, потому что верха и низа больше не было. И их самих тоже не стало, они обратились спиралями чревоточин, искажавшими пространство, прорезавшими время. Голова кружилась от избытка ощущений и пьянящего действия сгоравших в курильнице трав, от беспрестанного верчения разноцветных изгибов.
Когда всё закончилось, Сяо Синчэнь несколько мгновений привыкал к тому, что яркие краски мира вновь погасли, успокаивая дыхание глубокими вдохами. Заклинательница в тёмно-синем шёлке вернулась за свой столик у окна, давая ему время успокоиться.
— Сегодня у тебя всё получилось просто идеально, — произнесла она. — Ни одной незначительной детали, позволяющей распознать реальность.
— Благодарю за похвалу, — мягко ответил Сяо Синчэнь, непринуждённо кланяясь ей.
Юная ученица прекрасной Чжоутуань снова появилась в комнате, принялась деловито и спокойно собирать использованные талисманы.
Когда Сяо Синчэнь вернулся в спящий похоронный дом, на лице его не оставалось ни следа эмоционального подъёма, которым наполнило его путешествие среди звёзд. Он поправил одеяло А-Цин, оставил привычные конфеты девочке и юноше, спящему, раскинувшись на постели, и сам лёг спать, чтобы смотреть сны о прошлом, ещё не пронизанном нескончаемой темнотой.
Когда Сяо Синчэнь ещё жил на заповедной горе бессмертных, его дни были долгими и наполненными заботами. Размеренная жизнь общины подразумевала, что каждый из тех, кто живёт здесь, станет выполнять часть работы по поддержанию удобства. Сяо Синчэнь в свободное от тренировок тела и духа время занимался выращиванием лекарственных трав, присматривал за малышнёй, порой готовил еду. Больше всего ему нравилось бродить по лесу в поисках интересных растений, которые могли бы прижиться и принести пользу. Во время одной из таких неспешных прогулок он ощутил присутствие неподалёку и поспешил навстречу кому-то из собратьев. К его большому удивлению, к нему подошла сама саньжэнь Баошань. Длинные распущенные волосы струились по плечам заклинательницы, спускаясь до самого пола.
— Синчэнь, — произнесла она, нахмурив брови, глядя, как её юный талантливый ученик почтительно согнулся в поклоне, — я хочу поговорить с тобой.
— Всегда рад внять мудрым советам учителя, — проговорил юноша.
— Скоро твой путь уведёт тебя отсюда и ты покинешь нас, — не ходя вокруг да около сказала Баошань.
Сяо Синчэнь не стал сыпать жаркими возражениями. Ощущение, тянущее его прочь, крепло в нём с каждым днём. Чёрные глаза учителя смотрели жёстко, без тепла и снисхождения.
— Ты заберёшь с собой один артефакт, — продолжила заклинательница.
В руках её засветилась прозрачная сфера, наполненная золотистым сиянием.
— Это — сердце гуляющего ветра. Собирай в него эмоции тех, кто повстречается на твоём пути. Корми его радостью, весельем, болью, завистью, — всем, что увидишь там, в мире. Когда мы снова встретимся, я покажу тебе кое-что.
Сяо Синчэнь снова поклонился:
— Как скажете, учитель.
Дымкой растворилась саньжэнь Баошань среди лесных теней, оставляя ученика наедине с его мыслями и его травами.
Путешествуя по миру, выходя на ночную охоту, защищая невинных и наказывая виновных, Сяо Синчэнь всегда держал сердце гуляющего ветра при себе, позволяя ему впитывать столько эмоций, сколько оно могло воспринять. Иногда заклинателю казалось, что после того, как артефакт поглощает слишком много острых и ярких ощущений, улыбки тех, кто вокруг, становятся чуть бледнее. Но он не стал сосредотачиваться на этих мыслях. Сфера не могла забрать слишком много, и воздействие её было незаметно. Когда он убивал тварей, отгоняя их от испуганных путников, на которых те напали, сфера становилась теплее от страха людей, но, когда он выходил на ночную охоту без свидетелей, она оставалась холодной и мёртвой. Видимо, сердце ветра не желало прикасаться к тому, что испытывают твари, а может быть, у них и вовсе не было эмоций, которые оно могло бы уловить.
Помогая небольшому заклинательскому ордену справиться с одержимыми обезьянами, которые озлобились, наглотавшись тёмной энергии в горных пещерах, населённых памятью о смерти, Сяо Синчэнь неожиданно почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, обращаясь зыбким песком. Он крепче сжал рукоять Шуанхуа, оторвался от переставшей быть надёжной опорой земли и бросился в очередную стремительную атаку на хищно скалящихся приматов. Он задействовал талисман, очищающий сознание, и струящиеся пески истаяли дымкой разрушенной иллюзии. Когда последняя обезьяна упала к его ногам с перерезанным горлом, заклинатель медленно обернулся, устремляя взор к переплетению ветвей у края поляны, на которой происходило сражение. В ответ на его прямой уверенный взгляд из тени высоких кустарников выступила женщина в синих одеждах. Сяо Синчэнь склонился в поклоне, и она церемонно сложила руки, кланяясь в ответ. Красота её выверенных, мягких, перетекающих движений не заставила его растеряться ни на мгновение, как и застигшая его во время боя созданная ею иллюзия. Заклинатель терпеливо ждал, когда старшая заговорит с ним. Сфера у него за пазухой слегка потеплела.
— Сяо Синчэнь, — произнесла Чжоутуань. — Почему ты до сих пор сражаешься один и некому прикрыть твою спину?
— Мои спутники ведут свою битву чуть ниже по склону, — ответил заклинатель.
Чжоутуань улыбнулась.
— Ты ведь никому не открываешь своё сердце? — поинтересовалась она.
Сяо Сичэнь посмотрел на неё непонимающе.
— Я сделаю тебе подарок, — сказала Чжоутуань.
Заклинатель почувствовал, как тугие нити магии оплетают его, проникая вглубь его разума. Он вежливо поблагодарил женщину, не спрашивая о том, что сотворило её вмешательство в его сознание.
Он знал Чжоутуань давно. Немногие заклинатели посещали заповедную гору его учителя, и ещё реже кто-то из них занимался с учениками самой саньжэнь Баошань, однако величественная женщина в синих одеждах была частым гостем, и её техники создания искусных иллюзий, которыми она охотно делилась, были частью общего обучения, которое проходили рано или поздно все члены их замкнутого сообщества, проявлявшие к ним интерес. Сяо Синчэню повезло, что Чжоутуань гостила на их горе несколько месяцев как раз вскоре после того, как он сформировал своё золотое ядро и прошёл обряд посвящения. Он учился магии иллюзий вместе со значительно более старшими товарищами и во многом был успешнее их, чем вызывал немалую благосклонность заклинательницы, являвшейся давней подругой учителя. Ещё больше её подкупало то, что юноша не выказывал гордости и принимал её похвалу сдержанно и достойно, ничуть не уменьшая стараний в постижении искусства затмения разума. Они не встречались уже несколько лет, и Сяо Синчэнь чувствовал себя странно, прикоснувшись неожиданно к ауре той, кто был частью жизни, которую он оставил за спиной.
Вскоре после той охоты в жизнь Сяо Синчэня вошёл Сун Лань. Дополнил картину мира, как будто был в ней всегда. Слышал и понимал слишком много, так много, что иногда становилось страшно. Заклинатель чувствовал, что помимо своей воли подпускает его слишком близко, но не мог противиться желанию разделить свой путь с надёжным товарищем, который умеет так слышать.
Расследование загадочного убийства жены богатого городского жителя, не пренебрегавшего тем, чтобы следить за новостями заклинательского мира, и потому с большой радостью обратившегося к Сяо Синчэню, слава которого, как человека, не отказывающего никому в помощи, долетела и до его краёв, привело заклинателей на берега бескрайнего озера, покрытого зарослями лотосов. Они сели в лодку и, следуя за течением энергий, подсказывающим, куда направляться, поплыли к небольшому островку, спрятавшемуся среди заболоченного зелёного ковра листьев. На этом островке, где зыбкие участки перемежались с небольшими промежутками твёрдой поверхности, они встретились с болотными тварями, немедленно напавшими на них. Мечи обнажились, забирая жизни гибких крылатых змей.
— Похоже, ими кто-то управляет, — предположил Сун Лань, поражая очередную цель.
Сяо Синчэнь кивнул, расправляясь со своими противниками, и заклинатели начали продвигаться в направлении, где, по всей вероятности, скрывался тот, кто руководил монстрами.
Земля внезапно ушла из-под ног, и там, где только что можно было твёрдо стоять на почти сухом участке почвы, разверзлась засасывающая трясина, утягивающая вниз. Сяо Синчэнь протянул Сун Ланю руку, пытаясь удержать друга от того, чтобы его поглотила мутная илистая жижа. Резкий толчок заставил заклинателя и самого потерять равновесие, и мгновением позже взбаламученная зелёная взвесь сомкнулась над обоими, утаскивая всё глубже. Рука Сун Ланя, которую Сяо Синчэнь по-прежнему крепко сжимал, обмякла, когда последние пузырьки воздуха покинули его лёгкие. Остававшийся в сознании заклинатель выпустил вспышку духовной силы, пытаясь использовать её, чтобы вытолкнуть их на поверхность. Этого рывка не хватило — чуть продвинувшись вверх, они снова начали погружаться на дно. Сяо Синчэнь, прикоснувшись к притухнувшей ауре Сун Ланя, чтобы набросить на него лёгкое поддерживающее заклятье, выпустил Шуанхуа, давая мечу команду держаться рядом, достал несколько амулетов и переплёл их магической сетью, создавая вокруг себя пузырь, наполненный воздухом. Он вдохнул, наполняя начинавшие уже болеть лёгкие кислородом, а затем потянулся за пределы пузыря, выпуская лучи собственной духовной силы в разных направлениях. Ниточки вплелись в ауру остававшихся на поверхности болотных тварей, до которых им удалось добраться, а затем натянулись, используя энергию крылатых змей как опору, чтобы дать заклинателю вырваться из пучины. С яростным всплеском выпустив две промокшие фигуры, коварная вода отхлынула, недовольно успокаиваясь и снова застывая в неподвижности. Сяо Синчэнь невозмутимо уничтожил тварей, которых использовал, чтобы выбраться, а затем занялся другом. Когда вода покинула лёгкие Сун Ланя, позволяя сделать вдох, и Сяо Синчэнь убедился, что жизнь друга вне опасности, сознание заклинателя в чёрных одеждах снова помутилось, и он погрузился в сон.
Рядом с напряжённо замершим Сяо Синчэнем, выплетавшим узоры новых заклятий, материализовалась тёмная фигура без лица.
— Отпусти, — попросил дух, возмущённо дёргая за сковавшую его нить.
Сяо Синчэнь посмотрел на него прямо и твёрдо.
— Принеси мне управляющий жезл, — сказал он.
Очертания духа недовольно вздрогнули, но ослушаться он не смог. Полученный артефакт скрылся в рукаве заклинателя.
Когда Сун Лань пришёл в себя, его соратник сражался с демоном, родившимся из духа утопленника, нашедшего смерть в водах болота стараниями недавно убитой женщины, желавшей избавиться от надоевшего любовника и скрыть их связь от мужа. Стряхнув с себя оцепенение неестественного сна, он поспешил прийти другу на выручку, и вместе они уничтожили тёмную сущность, не успевшую ещё обрести большой силы.
— Спасибо, что вытащил, — сказал Сун Лань, когда они уже были вне опасности.
Сяо Синчэнь слегка склонил голову и мягко улыбнулся, принимая его благодарность. Когда его глаза встретились со взглядом друга, он почувствовал, что тот хочет спросить о чём-то ещё. Заклинатель коснулся руки Цзычэня, подбадривая его.
— Почему ты не доверяешь мне? — задал свой вопрос Сун Лань.
— Никому прежде я не доверял больше, — твёрдо и искренне ответил Сяо Синчэнь.
— Я на твоей стороне, — сказал Сун Лань, и в его глазах горячо вспыхнула так недавно родившаяся и так прочно захватившая его преданность. — Тебе не нужно прятаться от меня, Синчэнь, что бы ни происходило.
Сяо Синчэнь опустил глаза. Так маняще было разделить свой путь с другом, не опасаясь ничего. Сфера гуляющего ветра на мгновение обожгла, поглощая его собственные эмоции.
Чжоутуань снова нашла его, когда Сяо Синчэнь сидел за столиком в небольшой деревенской таверне, отдыхая после долгого путешествия.
— Тебе понравился мой подарок? — спросила она, присаживаясь рядом и приковывая к себе восхищённые взгляды завсегдатаев заведения.
Сяо Синчэнь склонил голову, уставившись в тарелку с овощами. С момента их последней встречи он неоднократно прислушивался к себе, стремясь понять, что изменилось в его сознании, после того как заклинательница прикоснулась к нему, вплетая золотистую ниточку заклятья. Он не был уверен, что ему удалось это понять. Чжоутуань ослепительно улыбалась, похоже, довольная своей удавшейся шуткой. Сяо Синчэнь поднял голову и посмотрел на неё, прямотой взгляда заставляя её улыбку стать менее яркой.
— Я не смог разобраться в структуре заклинания, — признался он.
— Может быть, в таком случае нам с тобой стоит продолжить наши занятия? — неожиданно предложила Чжоутуань.
Волна её силы накрыла Сяо Синчэня, меняя очертания зала таверны, переписывая царившие в ней звуки и запахи. Не сопротивляясь, заклинатель погрузился в иллюзию, дыша ароматом весеннего дождя среди настойчивых и мерных звуков капели. Исчезли крестьяне, торговцы и путники, наполнявшие помещение, исчезли стены, оставляя Чжоутуань в кокетливом зелёном с золотом костюме и Сяо Синчэня в беседке, островком парящей среди тающего снега и обнажённых деревьев, с ветвей которых срывались беспардонно громкие капли, ударявшиеся о хрупкий наст и оставлявшие в нём круглые ямки.
— Тебе нравится ранняя весна? — спросила заклинательница.
Сяо Синчэнь посмотрел на расстилавшееся над крышей небо, любуясь его светлой густой синевой, потом перевёл взгляд на свою собеседницу и с улыбкой кивнул ей. Он присмотрелся к нитям заклинания, захватившего его, осторожно сдвинул один из элементов его рисунка, добавляя пару своих штрихов. Крыша беседки растаяла, растворилась, и освещённое пронзительным солнцем небо как будто двинулось прямо навстречу, заполняя собой всё вокруг. Чжоутуань одобряюще похлопала его по руке, а затем выпустила из плена иллюзии. Сяо Синчэнь моргнул, привыкая к мягкому полумраку таверны после ослепительной весенней яркости.
— Я буду благодарен, если мастер Чжоутуань будет давать мне уроки, — сказал он, склоняя голову.
Она всегда находила его сама, и он привыкал чувствовать её присутствие, когда она появлялась рядом. Его странствия продолжались, и он приходил на помощь тем, кто в ней нуждался, путешествуя по миру плечом к плечу с другом, который с каждым днём становился для него всё более важным. Но время от времени, когда его охота подходила к концу, он замечал, что наступила пора новой встречи и нового занятия. И он шёл туда, куда Чжоутуань звала его, чтобы переплетать свои иллюзии с тонкими узорами её заклинаний.
Сяо Синчэнь и Сун Лань пытались отыскать причину, которая заставляла раз за разом вымирать жителей деревни, подвергающейся атаке ходячих мертвецов. Открытым оставался вопрос, почему крестьяне настойчиво продолжали селиться в этой местности, несмотря на то, какие неблагоприятные слухи о ней ходили, но заклинатели были слишком вежливыми, чтобы спрашивать об этом. В конце концов, разгул нечисти, происходящий с периодичностью раз в несколько лет, был сам по себе достаточно загадочным явлением, чтобы попытаться с этим разобраться. Бродячие заклинатели приближались к месту, где, по их предварительным вычислениям, крылась разгадка, когда перед ними возник энергетический барьер, незаметный взгляду обывателя, не обладающего достаточным уровнем духовных сил. Изучив его, Сун Лань показал своему спутнику технику, позволяющую беспрепятственно проникнуть через этот ограждающий щит. Оказавшись внутри защитного периметра, заклинатели почувствовали, как усилилось ощущение токов тёмной энергии вокруг.
— Похоже, барьер защищал не столько от посторонних глаз, сколько от этого разгула тьмы, удерживая её внутри, — поделился своим предположением Сун Цзычэнь.
Сяо Синчэнь кивнул. Волны тёмной энергии стелились по земле, делая мрачным и неуютным всё вокруг. Прислушавшись к её течению, заклинатели двинулись в том направлении, где она сосредотачивалась. Но виновник феномена предусмотрительно напал прежде, чем они добрались до его логова. Точнее, на заклинателей набросились его приспешники, пара довольно ловких лютых мертвецов, сопровождаемых не столь искусной нежитью.
Сун Лань быстро выставил ряд талисманов и поднял барьер, мешающий тварям подобраться слишком близко, Сяо Синчэнь отбросил приближавшихся монстров рассыпанной по широкой дуге выпущенной из кончика меча духовной силой. Заклинатели встали спина к спине, встречая прорывающихся через барьер противников слаженными и решительными ударами. Вскоре все ходячие мертвецы были поражены, и перед ними остались только две гибкие бледные женщины, похоже, бывшие когда-то красавицами, но растерявшие былую прелесть после смерти. Их искажённые неловкой мимикой мертвецов, демонстрирующие предельную злобу лица уже никак нельзя было назвать привлекательными. Мёртвые нападали яростно и ловко, но всё же не могли тягаться по силе с заклинателями, поэтому были повержены прежде, чем смогли нанести большие повреждения, чем несколько синяков и кровоподтёков.
Последователь тёмного пути, поселившийся в окрестностях, был весьма не рад, что его тёмные эксперименты нарушили какие-то бродячие заклинатели, которых занесло в такое захолустье. Но сдаваться он совершенно не собирался. Пока он демонстрировал свои весьма неплохие навыки сражения на мечах, ему на выручку подоспели новые ходячие мертвецы, бросившиеся на Сяо Синчэня и Сун Ланя сзади. Теперь им приходилось отбиваться от поднятых трупов, отражать проклятья и пытаться достать некроманта и не дать ему сбежать одновременно.
Перевес был не на стороне заклинателей. Сяо Синчэнь оглянулся на Сун Ланя, а затем вытащил два талисмана и направил их к некроманту, заставляя коснуться его висков. Последователь тёмного пути выгнулся, хватаясь за голову, а затем упал на колени. Управляющие нити, которые привязывали к нему его подопечных, натянулись, выгнулись, а затем ослабли. Сяо Синчэнь, по-прежнему держа некроманта под властью заклятия, бросился разбираться с почти не оказывающими сопротивления мертвецами. Поражённо наблюдавший за тем, как корчится от боли и ужаса тёмный заклинатель, Сун Лань замешкался, прежде чем присоединиться к своему соратнику и помочь ему.
Некромант катался по земле, крича пронзительней, чем его мертвецы, и в его глазах читался такой нечеловеческий страх, будто он видел, как гибнет и рвётся на части самое дорогое и важное для него.
Закончив с мёртвыми, Сяо Синчэнь подошёл к нему и без колебаний, чистым и уверенным ударом отрубил ему голову, после чего невозмутимо и аккуратно занялся складыванием костра для сжигания тел. Помогая ему укладывать дрова и хворост, непривычно молчаливый и хмурый Сун Лань спросил:
— Что это была за магия? Было похоже на проклятье одержимости, но я не почувствовал в твоём заклинании тёмной энергии.
— Магия иллюзий, — объяснил Сяо Синчэнь, размеренно продолжая свою работу. — Я дал ему осознать свои страхи. Помоги мне перетащить трупы.
— Не знал, что ты разбираешься в ментальных заклятиях, — сказал Сун Лань, когда все тела были аккуратно сложены и искорка духовной силы заставила костёр заняться тихим пламенем.
Заклинатели присели возле костра, начинавшего издавать резкий запах палёного мяса.
— Наш противник тоже об этом не подозревал, — пожал плечами Сяо Синчэнь.
— Это то, что ты хотел скрыть от меня там, во время охоты на болоте? — спросил Сун Лань после нескольких мгновений молчания. — Почему?
Сяо Синчэнь внимательно посмотрел другу в глаза.
— Потому что я не хотел, чтобы, когда ты смотришь на меня, в твоём взгляде читался неприязненный страх, который я вижу сейчас.
Сердце гуляющего ветра шевельнулась возле груди, принимая в себя высказанную боль заклинателя.
Сун Лань протянул руку, робко касаясь пальцев Сяо Синчэня. Тот не отстранился и не подался навстречу, но взгляд его потеплел.
— С угрозой в этих краях покончено, — сказал он неуверенно. — Думаю, у нас не было шансов разобраться с ним иначе.
Сяо Синчэнь вздохнул. Он не жалел о том, что открылся слишком сильно, но его надежда на понимание таяла с каждым падающим словом, полным оправдания, а значит, ищущим путей избежать осуждения.
— Я понял, в чём заключался подарок, — сказал Сяо Синчэнь Чжоутуань, когда их пути в очередной раз пересеклись и она пригласила его позаниматься развитием его навыков плетения иллюзий. — Ты разбудила моё сердце. Мне не понравилось.
— Жаль, — ответила заклинательница, раскладывая на столе талисманы, на которых им предстояло рисовать символы. — Я надеялась, что хорошо получится.
Вплотную подобравшаяся зима обдувала холодными ветрами всё с большей яростью, и выходить из дома хотелось всё реже и реже. Сюэ Ян, раздумывая о том, как скоротать время, всё чаще принимался за готовку, ожидая, когда Сяо Синчэнь вернётся с очередной неинтересной ночной охоты, на которую ему совершенно не хотелось идти его сопровождать. Подставляться всем ветрам, чтобы усмирить какого-нибудь одержимого быка, отказывающегося смирно сидеть в загоне, — удовольствие сомнительное, даже если его скрасит возможность наблюдать за тем, как ловки и складны движения даоцзана, набрасывающего изгоняющую сеть на взбесившееся животное, и как легко течёт магия сквозь его пальцы.
Дверь скрипнула недовольно, впустив порыв неприятно промозглого ветра, и раздались шаги, слишком торопливые и неровные для Сяо Синчэня. Сюэ Ян помешал суп, разочарованно выдыхая. А-Цин вошла в комнату, стуча тростью, привлечённая ароматами готовящейся еды.
— Даоцзан? — спросила она неуверенно.
— Ага, конечно, — недовольно ответил Сюэ Ян. — Он до сих пор не вернулся из деревни.
— Ну да, если бы это он готовил, пахло бы гораздо вкуснее, — ответила девчонка.
— Ну и не ешь, если не нравится, — пробурчал Сюэ Ян, засыпая какой-то острой травы в своё варево.
А-Цин, возмущённо ударяя об пол своей палкой, поспешила прочь. Сюэ Ян подумал в очередной раз, что ему давно пора покинуть похоронный дом, даже если не хватит фантазии придумать изощрённую месть или воли покончить с этой невсамделишней семьёй, просто перерезав им глотки во сне, и принялся было обдумывать эту мысль, когда только что захлопнувшаяся дверь открылась снова, впуская голоса. Жизнерадостный голос слепышки звучал совсем не так сварливо, как только что на кухне. Можно было подумать, что она тоже меняет его тембр, чтобы оставаться неузнанной. Глубокие мелодичные ноты голоса Синчэня изредка вклинивались в её восторженную болтовню. Заклинатель приблизился почти неслышно и, как будто почувствовав, что Сюэ Ян смотрит на него, светло улыбнулся. Тепло потекло по венам некроманта, согретого улыбкой куда больше, чем жаром очага.
— Спасибо, что позаботился о нашем ужине, пока я отсутствовал, — сказал Сяо Синчэнь. — Я накрою на стол.
Выверенными шагами он направился к полке с посудой и принялся расставлять миски на столе. Сюэ Ян смотрел, как длинные пальцы даоцзана терпеливо раскладывают ложки, и забывал о том, что нужно снять с огня котелок с начинавшим брызгами вырываться прямо в пламя очага супом. Когда он наконец поставил дымящуюся кастрюлю на стол и открыл крышку, Сюэ Ян хотел было отойти от стола, чтобы положить тряпку, которой придерживал горячую посудину, но Сяо Синчэнь поймал его за руку. К счастью, правую, но Сюэ Ян инстинктивно вырвался прежде, чем задумался об этом. На обращённом к нему лице слепого заклинателя проступила лёгкая грусть. Сюэ Ян неловко протянул руку и сам коснулся пальцев даоцзана. В его ладонь легла крошечная конфета, завёрнутая в бумагу.
— Крестьяне, которым я помог сегодня, угостили меня сладким, — сказал он едва слышно. — Но конфета только одна.
Стук посоха А-Цин приблизился, и Сяо Синчэнь поспешно отвёл руку, принимаясь разливать суп, распространявший по комнате острый пряный запах, по мискам.
Сюэ Ян опустил конфету в карман и хотел злорадно улыбнуться, глядя на слепышку, которой лишней конфеты не досталось, но не заметил, какой мечтательно-счастливой вышла его улыбка. Когда они сидели за ужином и ели сваренный суп под комментарии А-Цин о том, что он мог бы быть не таким острым и вообще недосолен, он продолжал улыбаться, полностью забыв о том, чтобы размышлять об уходе.
Убирая посуду, Сяо Синчэнь улыбался, думая о том, сколько тепла излучала аура некроманта, когда тот доверчиво касался его пальцев. Его ниточка, которую он вживил в сердце встреченного несколько лет назад юноши, попала в благодатную почву.
— Ты пришёл позже, чем я ожидала, — сказала Чжоутуань, встречая Сяо Синчэня, пришедшего на встречу с ней после суда над Сюэ Яном на совете кланов.
— К сожалению, казнь преступника не одобрили единогласно, — сказал заклинатель, чинно усаживаясь на циновку возле очага в роскошной комнате, где поселилась Чжоутуань, остановившись в Ланьлине.
— А ты в самом деле хочешь, чтобы его казнили? — заинтересованно спросила заклинательница. — Это ведь тот самый мальчик, на котором ты попробовал заклинание, которому я тебя научила?
Сяо Синчэнь кивнул. Когда он впервые встретил Сюэ Яна, тот чем-то неуловимо приковал к себе внимание, заставив его рассмеяться тому, как тот ловко жонглирует словами, переворачивая ситуацию, в которой на нём лежала вина, в свою пользу. Почувствовав интерес, он наложил на него заклинание ментальной магии, которое недавно изучил во время занятий с Чжоутуань. Оно было во многом сходно с тем, которым заклинательница окутала самого Сяо Синчэня во время их первой встречи после его ухода с заповедной горы. Но если она сделала его сердце более чувствительным к восприятию способных зародиться чувств, подтолкнув его тем самым к тому, чтобы связать себя узами дружбы с тем, к кому он будет иметь склонность, то это заклинание таким же образом открывало чувства и помыслы того, на кого его накладывали, навстречу наложившему. Сяо Синчэнь связал себя с наглым юношей из Ланьлин Цзинь едва заметными узами, которые могли дать ростки, если они будут вступать во взаимодействие, обостряя расположение, неприязнь, легко впуская в сердце, накаляя страсти. И ненависть, которую он видел на лице Сюэ Яна, отзывалась в нём, питая сферу, в которой жил беспечный ветер.
— Я уже получил от него немало, — задумчиво отозвался Сяо Синчэнь. — Но возможно, это ещё не конец.
Среди обезображенных, лишённых языков, а зачастую и других частей тела, послушников храма Байсюэ, жив был лишь один. Сяо Синчэнь холодным взглядом смотрел на следы кровавой, беспощадной бойни, отыскивая находящегося на грани смерти друга, в теле которого едва теплилась жизнь, среди искорёженных и разорванных трупов. Когда он подошёл к Сун Ланю, выражение его глаз смягчилось. Он опустился на колени перед другом, наполняя его тело своей духовной силой, подлечивая раны и выправляя течение его энергии.
— Синчэнь, — прошептал тот, приходя в себя и сжимая его руку.
— Это я, — ответил заклинатель, стараясь умерить боль в выжженных ядом глазницах Сун Ланя. — Я рядом, Цзычэнь.
— Синчэнь, — произнёс тот чуть громче.
— Молчи, — сказал Сяо Синчэнь, прикладывая палец к губам заклинателя. — Не трать сил на слова. Я позабочусь о тебе, Цзычэнь.
Сун Лань с усилием покачал головой, отстраняясь.
— Синчэнь! — сказал он снова, почти переходя на крик. — Ты чудовище! Оставь меня умирать, не надо этой фальшивой жалости!
— Друг мой, — мягко сказал ему Сяо Синчэнь. — В тебе говорит твоя боль. Я понимаю, как тебе сейчас плохо и страшно, и какой удар тебе пришлось пережить. Я не стану лгать тебе, что раны от потери близких заживут, но позволь мне помочь тебе справиться с ранами твоего тела.
Сун Лань собрался с силами и вырвался из рук Сяо Синчэня.
— Синчэнь, посмотри вокруг! — закричал он. — Ты же можешь видеть!
Голос раненого сорвался, наполненный горечью. Но, не давая себе передохнуть, он снова начал свои речи:
— Это твоих рук дело! Это ты убил их всех, Синчэнь! Зачем тебе понадобилось злить беспринципного безумца, находящегося к тому же под опекой сильного клана! Зачем ты разжёг в нём чувство мести? Это твоя вина, Синчэнь!
Глазницы Сун Ланя кровоточили, из раны на животе, которую Сяо Синчэнь едва успел обработать, тоже потекла кровь. Заклинатель закашлялся и выплюнул кровавый сгусток. Сяо Синчэнь по совету друга окинул взглядом побоище, потом снова перевёл взгляд на Сун Ланя.
— Цзычэнь, — произнёс он тихо и растерянно. — Пожалуйста, позволь мне помочь.
— Лучше умереть здесь, с теми, с кем я рос и учился, чем принимать твою помощь! — сказал Сун Лань и выплюнул ещё один сгусток крови. — Нам не стоит встречаться больше никогда!
Губы Сяо Синчэня дрогнули. Покорная его воле магия потекла в тело Сун Ланя, сковывая его движения, опутывая дымкой беспамятства.
— Синчэнь...— прошептал Сун Лань голосом, наполненным ненавистью, проваливаясь в забытье.
— Цзычэнь, — эхом ответил заклинатель, неслышимый больше своим другом. — Спасибо, что разделил со мной часть моего пути.
С величайшей осторожностью подняв тело отрёкшегося от него друга, Сяо Синчэнь покинул территорию храма. Подошёл день, когда он вернёт саньжэнь Баошань сердце гуляющего ветра, такое обжигающе горячее сейчас от ненависти Сун Ланя и его собственной боли. Несмотря на то, что недоверие давно плескалось в глазах Сун Ланя, перемежаясь с теплом дружеской привязанности с призвуком восхищённой нежности, Сяо Синчэнь ощущал горечь предательства и окончательно разбившихся надежд.
Сяо Синчэнь поднимался на гору медленно, отягчённый ношей, которую нёс бережно, стараясь избежать ещё больших повреждений израненного тела друга. Он понимал, что учитель не станет встречать его с распростёртыми объятиями. В его воспоминаниях были живы истории о том, что ждало тех, кто нарушал запреты, и среди них встречались куда более достойные и способные заклинатели, чем такой, пусть талантливый, но весьма неопытный юноша, как он. Большинство случаев наказаний, которым подвергала учеников саньжэнь Баошань, относились к далёкому прошлому, потому что среди учеников редко находились те, кто был недостаточно почтителен, чтобы и в помыслах не иметь повести себя так, чтобы заслужить порицание. Но однажды, когда Синчэнь был ещё ребёнком и не сформировал золотое ядро, ему случилось стать невольным свидетелем того, как учитель осудила одного из старших учеников. Он не знал, в чём заключалась вина той целительницы, что подверглась наказанию, но после разговора с учителем девушка ушла прочь с лицом бледнее, чем у восставшего мертвеца. Когда она вернулась два дня спустя, на месте её правой руки красовался обрубок, отсечённый чуть выше локтя. Встретившись с ученицей взглядом, саньжэнь Баошань кивнула удовлетворённо и позволила провинившейся вернуться в общину и продолжить жить и работать, словно ничего не произошло. Никто не задавал вопросов ни учителю, ни ученице.
На границе защитного периметра, охраняющего гору бессмертной от непрошеных гостей, перед Сяо Синчэнем возник Жань Хаолунь, привратник.
— Те, кто покинул заповедную гору, не возвращаются, — сказал он.
Сяо Синчэнь склонил голову.
— Попроси учителя позволить мне обратиться к ней, прошу, — произнёс он тихо.
Заклинатель смерил взглядом раненого Сун Ланя, безвольно повисшего на Сяо Синчэне, коротко кивнул и направился прочь, чтобы вскоре вернуться и проводить Сяо Синчэня к саньжэнь Баошань. Когда бессмертная осмотрела раны заклинателя, расправила ток энергии его тела и живительно коснулась своей духовной силой самых сильных повреждений, она оставила раненого заботам учеников и поманила Сяо Синчэня побеседовать с ней наедине.
— Его раны будут заживать долго, — сказала она.
— Благодарю за помощь, учитель, — сказал Сяо Синчэнь, склоняясь в глубоком поклоне.
Саньжэнь Баошань махнула рукой:
— Ты знал, что я тебе не откажу.
— И это ничуть не умаляет моей признательности, — поднял глаза Синчэнь.
Бессмертная промолчала, задумавшись о чём-то.
— Ты был неосмотрителен, — наконец сказала она.
— Я готов принять любое наказание, — снова поклонился Сяо Синчэнь.
— Это подождёт, — сказала саньжэнь Баошань безразлично и холодно. — Скажи мне, ты по-прежнему доволен своим решением отправиться в мир?
Сяо Синчэнь достал из-за пазухи сферу и протянул её учителю.
— Я думаю, я ещё не усвоил урок, который Вы хотели мне преподать.
Баошань взяла артефакт, осмотрела его придирчиво, прислушиваясь к звучанию собранных эмоций, потом снова перевела взгляд на Синчэня.
— Это не ответ на мой вопрос, — констатировала она.
— Я не испытываю сожалений о том, что ушёл, — признался юноша.
Бессмертная покачала головой.
— Пойдём, — сказала она. — Я покажу тебе, чем наполнен этот мир, который так тебя манит.
Сяо Синчэнь последовал за учителем, углубляясь в лесистые заросли на склоне заповедной горы, приноравливаясь к её быстрому решительному шагу и удивляясь, как много тайных тропинок оставались скрытыми от его внимания прежде. Лёгкое покалывание предупредило его о том, что он пересёк барьер и оказался в запретной зоне. Такие места, в которые доступ для большинства учеников был закрыт, встречались тут и там на горе саньжэнь Баошань. Ограничивающие их барьеры можно было легко пересечь, но если кому-то из заклинателей случалось без умысла, заплутав или углубившись в прогулку по незнакомым местам, прикоснуться к едва заметному предупреждающему щиту, следовало повернуть обратно. Насколько было известно Сяо Синчэню, никто из его собратьев по учению не преступал этого запрета. Проследовав ещё некоторое время по извилистой лесной дорожке, бессмертная и сопровождавший её ученик вышли к ущелью, в которое с шумом срывались струи водопада. Саньжэнь Баошань призвала свой меч и встала на него, воспарив над бурными водами, и Сяо Синчэнь последовал её примеру. Они спустились туда, где струи, бурля, касались водной глади, рассыпая тучи серебристых брызг. Бессмертная достала два талисмана, помещая их на скалу, каменной стеной ограждавшую ущелье. Её духовная сила коснулась их, и узор зеленоватой печати поплыл по колышащейся воде.
Из воды высунулась длинная голова рептилии и посмотрела на заклинателей мудрым внимательным взглядом.
Саньжэнь Баошань выпустила из рук сердце гуляющего ветра, и оно замерло над головой дракона, испуская тихое золотистое сияние. Сяо Синчэнь смутно почувствовал, что его учитель обращается к хранителю горных вод, но его умений не хватало, чтобы разобрать, о чём они говорят. Сфера засветилась ярче, и из неё ударило два потока света. Один из них, красный, как облака в горящих лучах заката, бил мощным потоком, второй, бело-голубой, как туманная дымка над прозрачной водой, пронизанной солнцем, тёк едва заметной струйкой.
— Присмотрись! — крикнула бессмертная ученику. — Что ты видишь?
Водяной дракон широко раскрыл пасть, обнажая острые клыки, ловя и поглощая оба потока разом. В красном сиянии он выпивал негативные эмоции, собранные сферой, — страх, ненависть, злобу, зависть, грубую недоброжелательность, разгорающееся стремление к жестокости. Вместе с голубоватым лучом текли в его нутро желание помочь, благодарность, сочувствие, преданность и тёплая симпатия. Бледная струйка иссякла, а поток красного сияния всё изливался и изливался из сферы, поя хранителя своим насыщенным светом. Когда дракон поглотил всё, что успел собрать Сяо Синчэнь за время своего путешествия, он, обменявшись несколькими искрами энергии с бессмертной, скрылся в неспокойных водах. Заклинатели взмыли ввысь и вернулись на скалу, куда привела их прежде лесная тропинка.
Отгородив их от рёва сверзающегося потока воды барьером, поглощающим шум, саньжэнь Баошань спросила:
— Ты хорошо рассмотрел, что ты принёс хранителю из внешнего мира?
Сяо Синчэнь поклонился:
— Да, учитель. В людях гораздо больше злобы и агрессии, чем искреннего сопереживания или любви. Благодарю за этот урок.
— Что ещё ты смог увидеть?
— Водяной дракон с большим удовольствием пил алую ярость, чем светлые добрые чувства. Ему пришёлся по вкусу принесённый урожай.
— Верно, — согласилась саньжэнь Баошань. — Что ты об этом думаешь?
Сяо Синчэнь помолчал немного, а потом ответил:
— Хранитель помогает защитить мир в пределах заповедной горы. И забирает то смятение, что рождается в душах тех, кто живёт здесь. Но ему нужно куда больше, чем могут дать заклинатели, мирно ступающие по пути самосовершенствования. Поэтому необходимо приносить плату болью. Чтобы поддерживать баланс.
— Ты молодец, Синчэнь, — похвалила его саньжэнь Баошань. — За всё нужно платить. Ты спрашивал о своём наказании. Мне не нужно наказывать тебя, потому что ты достаточно казнишь себя сам. За открытое чужаку сердце, за неосторожные и опасные игры, за принесённую тому, кого ценил, боль. Ты накормишь дракона.
Сяо Синчэнь поклонился, принимая кару. Ему предстояло подарить водному хранителю свою боль, а затем вернуться в мир, чтобы найти возможность собрать для него настолько сильные и яркие эмоции, чтобы защитник заповедной горы остался доволен угощением, как никогда.
Нити духовной силы потекли по телу, выгибаясь причудливо, вытягиваясь, остро и осторожно готовясь разрушать изнутри. Сяо Синчэнь сосредоточился до предела, не позволяя себе испытать страха или покориться предчувствию предстоящей боли. Нервы надрывно закричали, пронзая болью такой неистовой, какой не чувствовал он ни в одной схватке, ни от каких ранений. Боль наполнила голову, распространяясь будто бы по всему телу, замутняя сознание, вынуждая выпустить тонкое плетение заклинания. Сяо Синчэнь не поддался ей, отгораживая своё сознание от происходящего, стараясь отстраниться, принимая роль стороннего наблюдателя. Он приложил последнее усилие, и мир погас для его навсегда, лишаясь красок и линий. Он почувствовал, как влажные и тёплые яблоки глаз касаются его ладони и протянул руку туда, где стояла бессмертная, равнодушно наблюдая за его муками. Сердце гуляющего ветра, парящее перед ней, горячо и жадно пило боль заклинателя. Бессмертная коснулась его пальцев, принимая добровольную жертву покаяния, после чего Сяо Синчэнь позволил боли затопить его и, не сдерживаясь больше, рухнул на пол, теряя сознание. Саньжэнь Баошань сделала знак одному из стоявших рядом целителей, и тот проворно направился к Сяо Синчэню и набросил на него поддерживающее заклинание, чтобы спокойно заняться его ранами. Сама же бессмертная направилась к Сун Ланю, по-прежнему пребывающему в тяжёлом и гулком навеянном сне. Золотистым сиянием распустилась её магия, и осторожно опустились в пустые выжженные глазницы глаза Сяо Синчэня. Духовная сила проникла внутрь черепа, сращивая нервы, заставляя тело принять непрошенный дар, соединяя ткани, пуская кровоток в не успевшие остыть инородные органы, чтобы омыть их тёплым потоком свежей крови, принимая и присваивая. Когда Сяо Синчэнь пришёл в себя, пронзительная боль отступила, оставив после себя ноющее жжение, которое сохранится на многие месяцы. Непроглядная тьма без проблеска света простиралась повсюду, ещё не наполненная звуками и запахами, недоступными для восприятия зрячего. Заклинатель коснулся своего лица, нащупал повязку, наложенную поверх впитывающих сочащуюся кровь бинтов, приподнялся на ложе, пытаясь понять, где он находится и есть ли кто-то рядом. Раскрыв сознание и выпустив духовную силу растечься по комнате, он нащупал ауру присматривавшего за ним целителя и тихо окликнул его.
— Всё прошло хорошо? — спросил он.
— Да, — ответил старший ученик. — Учитель говорит, что твой друг сможет видеть. Знаешь, мне бы, пожалуй, не хватило духу так поступить. Наверное, он бесконечно дорог тебе.
Сяо Синчэнь горько улыбнулся и склонил голову, соглашаясь. То, что он принимал наказание, назначенное учителем, а не совершал акт безвозмездного альтруизма, останется между ним и саньжэнь Баошань.
На этот раз, когда заклинатель покидал гору, опираясь на посох, непривычно, наощупь, чутко прислушиваясь к чувству направления, он понимал, что в самом деле уходит навсегда. Сердце гуляющего ветра грело его грудь выпиваемым сожалением.
Учиться познавать мир заново было трудно. Рвущее ощущение беспомощности постоянно пыталось прорваться наружу, заставив кровоточить пустые глазницы, а черты исказиться в гримасе отчаяния. День за днём Сяо Синчэнь учился принимать своё увечье, учился смирению, которое, как ему прежде казалось, он так хорошо познал и усвоил, впитав до самой глубины души. Он учился слышать, учился прикасаться пальцами, учился улавливать ауры тех, с кем встречался, неустанно тренировался, прислушиваясь к тому, как звучат взмахи меча, по-прежнему легко и послушно ложащегося в руку. Прошло немало дней прежде, чем он впервые решился обнажить Шуанхуа для настоящей битвы. Впрочем, когда, испуская вокруг себя увядающий запах разложения, излучающие потоки тёмной энергии ходячие мертвецы бросились на него в надежде расправиться с жертвой и дать волю своей посмертной ярости, у него не было выбора, кроме как вступить с ними в схватку. Шуанхуа вёл его, оживая в руках, давая почувствовать себя живым. Он отсёк голову одного из трупов, но это не остановило назойливого покойника, и Сяо Синчэнь пронзил его сердце, вкладывая в удар достаточно духовной силы, чтобы упокоить жаждущего крови мертвеца. Меч сверкнул, выскакивая из тела, чтобы тут же встретить второго противника, нападающего сзади. Разобраться с тем, чтобы сжечь трупы, оказалось даже сложнее, чем расправиться с неповоротливыми мертвецами. Но, как ни странно, эта первая схватка помогла Сяо Синчэню вернуть веру в себя настолько, насколько это было возможно в текущих обстоятельствах. Когда он удалялся от места схватки, шаг его, впервые с тех пор, как он спустился с горы своего учителя, был твёрдым.
Когда на пыльной дороге Сяо Синчэнь почувствовал запах крови, приносимый едва заметным веянием ветерка, он первым делом прислушался к тому, как звучит аура раненого, чьё бессознательное тело он обнаружил в зарослях. Энергия человека была слаба из-за полученных повреждений, но всё же он уловил нечто знакомое в её структуре. Лишь когда юноша пришёл в сознание, Сяо Синчэнь почувствовал, как дёрнулась нить, которую он когда-то вживил в душу беспринципного и жестокого юноши. Заклинатель мягко улыбнулся, ещё не зная, что принесёт ему неожиданная находка, и никак не подал виду, что узнал спасённого.
Сяо Синчэнь прислушивался к Сюэ Яну, пытаясь понять его замысел, знакомясь с ним и наблюдая, как чутко всю жизнь лишённый ласки и внимания бродяжка робко откликается на его мягкую заботу и как струящаяся по ниточке заклятья ненависть слабеет, подточенная благодарностью и теплом, и постепенно в сознании заклинателя рождался план, обраставший всё большим количеством интересных подробностей.
Первая ночная охота, на которую Сюэ Ян напросился сопровождать его, отчасти прояснила для Сяо Синчэня замыслы самого некроманта. Искажённые ауры живых, подвергшихся каким-то не до конца понятным манипуляциям, относящимся, скорее всего, к тёмному пути, были почти неотличимы от излучения ходячих мертвецов. Сяо Синчэню нужно было быстро придумать, как обеспечить себе отсрочку и поразмыслить о том, как разобраться в ситуации. Его ментальная магия, несмотря на то, что он возобновил регулярные встречи с Чжоутуань, была ещё недостаточно сильна для уверенности в успехе попытки подчинить такое большое количество людей сразу или погрузить их в массовую иллюзию, поэтому он сосредоточился на том, чтобы воздействовать на Сюэ Яна, осторожно касаясь его сознания. Тёмный заклинатель поддался воздействию легко, позволил проникнуть в свой разум, не почувствовав вмешательства. Сяо Синчэнь потянул за ниточки заклятья, обращая время вспять, заставляя некроманта поверить, что их путь ещё не привёл их к заражённой деревне. Стараясь отвечать на реплики спутника, Сяо Синчэнь поддерживал власть заклятья, одновременно напряжённо обдумывая план действий. Он прислушивался к ощущениям ауры поражённых проклятьем некроманта людей, выбирая способ разобраться с ситуацией меньшей кровью, и от того, что он сочетал множество разных способов применения духовной силы для определения степени безнадёжности заражения несчастных крестьян, его подчиняющая сеть начинала слабеть, вызывая в затуманенном разуме Сюэ Яна смутное беспокойство. Почувствовав, что ему может не хватить концентрации для предстоящей драки, Сяо Синчэнь распутал нити заклятия, отпуская некроманта и оставляя лишь тоненькую ниточку связи, чтобы войти в контакт с большей лёгкостью и быстротой, когда придёт время заставить последователя тёмного пути видеть иную реальность. Ментальная магия снова пришла к нему на помощь. Он мог коснуться мышления живых, но в разуме мертвецов не было внятных мыслей, и таким образом Сяо Синчэнь мог отличать тех, кто ещё сохранял ясность сознания, и тех, кому было уже не помочь. Ощутив приближение излучающей тёмную энергию человеческой фигуры, заклинатель осторожно коснулся крестьянина духовной силой, а затем, не колеблясь, пронзил мечом его сердце. Сюэ Ян за его спиной полыхнул жестокой радостью. Выбрав следующую жертву среди испытавших необратимое воздействие прикосновения тьмы, Сяо Синчэнь позволил Шуанхуа сверкнуть быстрой серебристой вспышкой, избавляя от мук ещё одного страдальца. Прочие крестьяне, находившиеся поблизости, ещё сохраняли рассудок, и заклинатель подпитал духовной силой ментальную нить, касавшуюся разума Сюэ Яна, посылая в его сознание иллюзии о том, что тому так хотелось видеть. Крестьяне, трясущиеся в ужасе и пытающиеся молить о пощаде слепого заклинателя, чей меч разил без промаха, почувствовали накатившее на них волной желание скрыться и бросились наутёк. Неожиданно, прислушиваясь к искрам сознания окружающих его людей, Сяо Синчэнь остановился, поражённый. Неподалёку, скрытая тенями, тихая и незаметная, пряталась А-Цин. Ещё одна неощутимая нить духовной силы вырвалась ей навстречу. Девочка во все глаза смотрела на происходящее, следя из засады за их бесславным сражением. Сяо Синчэнь попробовал усилить воздействие на неё, совмещая картины того, что видела она, с подсказанными подчинённым сознанием Сюэ Яна образами, и чуть было не пропустил ринувшегося к нему откуда-то спятившего крестьянина. Шуанхуа быстрым движением вошёл в грудь живого мертвеца, обрывая его тягостное существование. Больная крестьянка с криком выбежала навстречу, привлечённая глухим предсмертным стоном. Власть иллюзии над Сюэ Яном ослабла, и он напрягся, сжимая в руке нож, готовый вонзить его в приближавшуюся женщину. Сяо Синчэнь сделал глубокий вдох, оценивая перспективы. Шуанхуа, ведомый зовом тёмной энергии, настиг надрывно кричащую женщину. Нить духовной силы, предназначенная, чтобы подчинить А-Цин, выпустила свои щупальца из её мозга. Сяо Синчэнь отбросил сомнения, приходя к выводу, что ему нужно больше практиковаться в ментальной магии, если он не хочет впредь в самом деле идти на поводу у наслаждавшегося своей изощрённой жестокостью некроманта. Шуанхуа пустился в смертельный танец, поражая без разбору тех, кто мог выжить, и тех, чьи жизни было уже не спасти.
— Прошу, научите меня читать замыслы как можно точнее, — попросил Сяо Синчэнь, когда пришло время новой встречи с Чжоутуань.
— Именно замыслы? — в голосе заклинательницы звучали нотки удивления. — Моя специализация — это иллюзии, ты же знаешь. Не чтение мыслей.
Сяо Синчэнь покачал головой. Он уже не раз пробовал практиковаться в том, чтобы проникать в чужое сознание, но прикосновение его духовной силы позволяло считать только общий эмоциональный настрой, возможно, намерения, иногда ощутить яркие образы, представляемые окружающими. Разобраться в планах и понять, что собирается делать тот, в чей разум он проникал, у него не получалось.
— Такого способа нет? — спросил он с почти угасшей надеждой.
— Мне он не известен, — ответила Чжоутуань.
Сяо Синчэнь задумался. Ему понадобилось время, чтобы отыскать способ снизить ущерб от жестоких развлечений Сюэ Яна, невольным соучастником которых он становился, но в конце концов он справился с этой задачей. По ниточкам эмоций, по восприятию образов, видимых чужими глазами, по призвукам чужого страха и боли он пробирался в планы некроманта, отпаивал противоядием отравленных трупным ядом крестьян, наслаивал иллюзии друг на друга, тренируя свои возможности ментальных заклятий, сводя жертвы к минимуму и поя предсмертным волнением тех, кого спасти не удавалось, сердце гуляющего ветра.
— Твои успехи впечатляют, — удивлялась Чжоутуань. — Похоже, тебе идёт на пользу эта мирная жизнь в уединении и твоё совершенствование тела и духа выходит на новую ступень.
Сяо Синчэнь склонялся в благодарном поклоне, и губы его расходились в чуть заметной улыбке с призвуком горечи.
продолжение в комментариях
И столько любви
.твой Синчэнь
предупреждение Если из фандома кто придёт и решит читать фанфик, вы должны знать, что Синчэнь там дарк и гад редкостный (мне прокомментировали примерно так: "Красиво и очень, очень ужасно, ублюдочно просто!") Не травмируйтесь, в общем, если что.
Сердце гуляющего ветра или Придуманная смерть
Лес пряно пах осенью. От прелых листьев исходил запах сырой земли, отдающий ветрами, которые становились всё холоднее. Сюэ Ян сидел под деревом, прислонившись спиной к стволу, и оттягивал момент возвращения домой. Оставаясь в этом уединённом месте, вдали от навязчиво прорастающего в его душе незнакомого тепла, он пытался найти себя, собрать крупицы своей злости и ненависти, разбудить поднимавшееся в нём прежде так часто желание искупать мир, или хотя бы небольшую его частичку, в крови. Ему казалось, что он безнадёжно теряет себя, что от него не остаётся ничего, что сама его суть растворяется в охватывавшей его ленивой неге давно ставшего уютным похоронного дома. Ковёр из листьев был мягким, и тёмный заклинатель поймал себя на ощущении, что наслаждается этой мягкостью, этим тленом, текущим в него ароматами умирания.
Силуэт в светлых одеждах появился как будто из ниоткуда, и раздумья о растворявшейся личности перестали иметь значение. Сюэ Ян окинул взглядом высокую, как будто устремлённую ввысь фигуру Сяо Синчэня, скользнул взглядом по извивам узора снежинок на ножнах его меча, остановился на мгновение, высматривая призвук улыбки на плотно сомкнутых губах. Рассыпался по листьям тихой радостью, когда заклинатель сделал несколько уверенных, мягких шагов в его сторону. Сяо Синчэнь опустился на корточки возле него, коснулся рукой плеча.
— Мне кажется, собирается дождь, — произнёс Сяо Синчэнь, и голос его зазвенел звонкой струной, музыкально переливаясь отзвуками не успевших ещё пролиться капель.— Воздух очень сырой.
Сюэ Ян улыбнулся:
— И ты нашёл меня, потому что беспокоился, что я промокну? Или тебе так не хотелось готовить ужин одному?
— Мне показалось, что ты прячешься от меня, — ответил Сяо Синчэнь. — Я хотел узнать, что не так.
— С чего бы мне прятаться? — беззаботно спросил Сюэ Ян. — Просто лес сегодня красивый.
Уголки губ Сяо Синчэня дрогнули, и улыбка наконец расцвела, освещая его лицо.
— Я попросил А-Цин присмотреть за супом, пока я прогуляюсь, — сказал заклинатель. — Пойдём домой? Я покажу, как пройти большую часть пути среди деревьев, чтобы ты мог ещё ими полюбоваться.
Сяо Синчэнь встал, и Сюэ Ян поднялся вслед за ним. По пути он смотрел, как лучи клонящегося к закату солнца окрашивают разноцветную листву, делая её ещё более яркой, и в самом деле находил, что это красиво.
читать дальшеПосле ужина, когда тёмный заклинатель и девочка-подросток, обитавшие с ним под одной крышей, уснули, Сяо Синчэнь вышел из дома прямо в объятия прохладной осенней ночи. Отдалившись на некоторое расстояние от дома, он встал на меч и полетел над лесом, старательно запоминая прикосновения ветра и сохраняя в памяти направление своего движения, чтобы не сбиться с курса. Когда течения энергий подсказали ему, что он уже почти на месте, Сяо Синчэнь спустился вниз и осторожно ступил на землю. Навстречу ему из сгрудившихся тёмных деревьев вышла девушка, пахнущая молодостью, тимьяном и сладким молоком. Она взяла заклинателя за руку и осторожно повела его к небольшому домику, незаметно примостившемуся в зарослях. Дверь беззвучно отворилась, на мгновение выпустив из нутра уединённого убежища струйку тепла, а затем закрылась за заклинателем и его спутницей, прилипнув к стене, будто её никогда не было. Внутри пахло перцем и пеплом. Сяо Синчэнь прошёл через небольшую прихожую, склонился у арки прохода, ведущего в жилые помещения, привычно, как будто бывал здесь уже не раз, снова выпрямился, оказываясь в просторной комнате, в которой горел, щёлкая сухим раскалывающимся деревом, очаг. Встретившая заклинателя девочка исчезла из комнаты, по-прежнему ничего не говоря. Сяо Синчэнь сел у очага, давая ему касаться теплом кожи.
— Осталось не так много времени, — зазвучал глубокий грудной голос собеседницы, сидевшей справа у окна. — Ты присоединишься ко мне?
Сяо Синчэнь опустил голову, губы его сжались в тонкую ленту. Он раздумывал над ответом, слушая треск поленьев в очаге и представляя разлетавшиеся в его чреве искры.
— Ты пойдёшь разрывать его небо, когда зацветёт весна? — спросил он.
— Да, — сказала заклинательница тихо, почти шёпотом.
— Тогда я успею закончить здесь.
— Рада слышать. Твоя игра затянулась.
Сяо Синчэнь обернулся к ней и улыбнулся светлой и доброй улыбкой.
— Они такие наивные и трогательные. Я запомню их и сохраню в своём сердце.
Собеседница поднялась и подошла ближе. Деревянный пол музыкально отразил ритм её шагов. Она склонилась к Сяо Синчэню, касаясь его руки.
— Пойдём, — пригласила она.
Они взялись за руки, и магия заструилась вокруг них, переплетаясь. Засветились талисманы и рисунки на стенах. Дымкой, затуманивавшей сознание, бросился в ноздри сладковатый пряный запах благовоний. Невидимые нити окутали комнату, затрепетали, вытягиваясь, соединяя плотной сетью косых линий каждую частичку пространства.
Вместо высокого потолка натопленной комнаты разверзлось звёздное небо, бесконечно чёрное, испещрённое мерцающими бесчисленными холодными голубыми звёздами. Пол растёкся дышащими волнами предштормового моря, заставлявшего балансировать в его пенных колебаниях. Резкие порывы ветра принялись пронизывать насквозь, развевая полы одежд, стараясь разорвать крепко сжатые ладони, бессильно злясь, что не выходит это сделать. Бескрайность тёмного небосвода приближалась с каждым подъёмом волны, пока не потерялась целиком возможность дышать, пока не кончился мир и не началась холодная пустота космоса, и они не смогли подниматься выше, потому что верха и низа больше не было. И их самих тоже не стало, они обратились спиралями чревоточин, искажавшими пространство, прорезавшими время. Голова кружилась от избытка ощущений и пьянящего действия сгоравших в курильнице трав, от беспрестанного верчения разноцветных изгибов.
Когда всё закончилось, Сяо Синчэнь несколько мгновений привыкал к тому, что яркие краски мира вновь погасли, успокаивая дыхание глубокими вдохами. Заклинательница в тёмно-синем шёлке вернулась за свой столик у окна, давая ему время успокоиться.
— Сегодня у тебя всё получилось просто идеально, — произнесла она. — Ни одной незначительной детали, позволяющей распознать реальность.
— Благодарю за похвалу, — мягко ответил Сяо Синчэнь, непринуждённо кланяясь ей.
Юная ученица прекрасной Чжоутуань снова появилась в комнате, принялась деловито и спокойно собирать использованные талисманы.
Когда Сяо Синчэнь вернулся в спящий похоронный дом, на лице его не оставалось ни следа эмоционального подъёма, которым наполнило его путешествие среди звёзд. Он поправил одеяло А-Цин, оставил привычные конфеты девочке и юноше, спящему, раскинувшись на постели, и сам лёг спать, чтобы смотреть сны о прошлом, ещё не пронизанном нескончаемой темнотой.
Когда Сяо Синчэнь ещё жил на заповедной горе бессмертных, его дни были долгими и наполненными заботами. Размеренная жизнь общины подразумевала, что каждый из тех, кто живёт здесь, станет выполнять часть работы по поддержанию удобства. Сяо Синчэнь в свободное от тренировок тела и духа время занимался выращиванием лекарственных трав, присматривал за малышнёй, порой готовил еду. Больше всего ему нравилось бродить по лесу в поисках интересных растений, которые могли бы прижиться и принести пользу. Во время одной из таких неспешных прогулок он ощутил присутствие неподалёку и поспешил навстречу кому-то из собратьев. К его большому удивлению, к нему подошла сама саньжэнь Баошань. Длинные распущенные волосы струились по плечам заклинательницы, спускаясь до самого пола.
— Синчэнь, — произнесла она, нахмурив брови, глядя, как её юный талантливый ученик почтительно согнулся в поклоне, — я хочу поговорить с тобой.
— Всегда рад внять мудрым советам учителя, — проговорил юноша.
— Скоро твой путь уведёт тебя отсюда и ты покинешь нас, — не ходя вокруг да около сказала Баошань.
Сяо Синчэнь не стал сыпать жаркими возражениями. Ощущение, тянущее его прочь, крепло в нём с каждым днём. Чёрные глаза учителя смотрели жёстко, без тепла и снисхождения.
— Ты заберёшь с собой один артефакт, — продолжила заклинательница.
В руках её засветилась прозрачная сфера, наполненная золотистым сиянием.
— Это — сердце гуляющего ветра. Собирай в него эмоции тех, кто повстречается на твоём пути. Корми его радостью, весельем, болью, завистью, — всем, что увидишь там, в мире. Когда мы снова встретимся, я покажу тебе кое-что.
Сяо Синчэнь снова поклонился:
— Как скажете, учитель.
Дымкой растворилась саньжэнь Баошань среди лесных теней, оставляя ученика наедине с его мыслями и его травами.
Путешествуя по миру, выходя на ночную охоту, защищая невинных и наказывая виновных, Сяо Синчэнь всегда держал сердце гуляющего ветра при себе, позволяя ему впитывать столько эмоций, сколько оно могло воспринять. Иногда заклинателю казалось, что после того, как артефакт поглощает слишком много острых и ярких ощущений, улыбки тех, кто вокруг, становятся чуть бледнее. Но он не стал сосредотачиваться на этих мыслях. Сфера не могла забрать слишком много, и воздействие её было незаметно. Когда он убивал тварей, отгоняя их от испуганных путников, на которых те напали, сфера становилась теплее от страха людей, но, когда он выходил на ночную охоту без свидетелей, она оставалась холодной и мёртвой. Видимо, сердце ветра не желало прикасаться к тому, что испытывают твари, а может быть, у них и вовсе не было эмоций, которые оно могло бы уловить.
Помогая небольшому заклинательскому ордену справиться с одержимыми обезьянами, которые озлобились, наглотавшись тёмной энергии в горных пещерах, населённых памятью о смерти, Сяо Синчэнь неожиданно почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, обращаясь зыбким песком. Он крепче сжал рукоять Шуанхуа, оторвался от переставшей быть надёжной опорой земли и бросился в очередную стремительную атаку на хищно скалящихся приматов. Он задействовал талисман, очищающий сознание, и струящиеся пески истаяли дымкой разрушенной иллюзии. Когда последняя обезьяна упала к его ногам с перерезанным горлом, заклинатель медленно обернулся, устремляя взор к переплетению ветвей у края поляны, на которой происходило сражение. В ответ на его прямой уверенный взгляд из тени высоких кустарников выступила женщина в синих одеждах. Сяо Синчэнь склонился в поклоне, и она церемонно сложила руки, кланяясь в ответ. Красота её выверенных, мягких, перетекающих движений не заставила его растеряться ни на мгновение, как и застигшая его во время боя созданная ею иллюзия. Заклинатель терпеливо ждал, когда старшая заговорит с ним. Сфера у него за пазухой слегка потеплела.
— Сяо Синчэнь, — произнесла Чжоутуань. — Почему ты до сих пор сражаешься один и некому прикрыть твою спину?
— Мои спутники ведут свою битву чуть ниже по склону, — ответил заклинатель.
Чжоутуань улыбнулась.
— Ты ведь никому не открываешь своё сердце? — поинтересовалась она.
Сяо Сичэнь посмотрел на неё непонимающе.
— Я сделаю тебе подарок, — сказала Чжоутуань.
Заклинатель почувствовал, как тугие нити магии оплетают его, проникая вглубь его разума. Он вежливо поблагодарил женщину, не спрашивая о том, что сотворило её вмешательство в его сознание.
Он знал Чжоутуань давно. Немногие заклинатели посещали заповедную гору его учителя, и ещё реже кто-то из них занимался с учениками самой саньжэнь Баошань, однако величественная женщина в синих одеждах была частым гостем, и её техники создания искусных иллюзий, которыми она охотно делилась, были частью общего обучения, которое проходили рано или поздно все члены их замкнутого сообщества, проявлявшие к ним интерес. Сяо Синчэню повезло, что Чжоутуань гостила на их горе несколько месяцев как раз вскоре после того, как он сформировал своё золотое ядро и прошёл обряд посвящения. Он учился магии иллюзий вместе со значительно более старшими товарищами и во многом был успешнее их, чем вызывал немалую благосклонность заклинательницы, являвшейся давней подругой учителя. Ещё больше её подкупало то, что юноша не выказывал гордости и принимал её похвалу сдержанно и достойно, ничуть не уменьшая стараний в постижении искусства затмения разума. Они не встречались уже несколько лет, и Сяо Синчэнь чувствовал себя странно, прикоснувшись неожиданно к ауре той, кто был частью жизни, которую он оставил за спиной.
Вскоре после той охоты в жизнь Сяо Синчэня вошёл Сун Лань. Дополнил картину мира, как будто был в ней всегда. Слышал и понимал слишком много, так много, что иногда становилось страшно. Заклинатель чувствовал, что помимо своей воли подпускает его слишком близко, но не мог противиться желанию разделить свой путь с надёжным товарищем, который умеет так слышать.
Расследование загадочного убийства жены богатого городского жителя, не пренебрегавшего тем, чтобы следить за новостями заклинательского мира, и потому с большой радостью обратившегося к Сяо Синчэню, слава которого, как человека, не отказывающего никому в помощи, долетела и до его краёв, привело заклинателей на берега бескрайнего озера, покрытого зарослями лотосов. Они сели в лодку и, следуя за течением энергий, подсказывающим, куда направляться, поплыли к небольшому островку, спрятавшемуся среди заболоченного зелёного ковра листьев. На этом островке, где зыбкие участки перемежались с небольшими промежутками твёрдой поверхности, они встретились с болотными тварями, немедленно напавшими на них. Мечи обнажились, забирая жизни гибких крылатых змей.
— Похоже, ими кто-то управляет, — предположил Сун Лань, поражая очередную цель.
Сяо Синчэнь кивнул, расправляясь со своими противниками, и заклинатели начали продвигаться в направлении, где, по всей вероятности, скрывался тот, кто руководил монстрами.
Земля внезапно ушла из-под ног, и там, где только что можно было твёрдо стоять на почти сухом участке почвы, разверзлась засасывающая трясина, утягивающая вниз. Сяо Синчэнь протянул Сун Ланю руку, пытаясь удержать друга от того, чтобы его поглотила мутная илистая жижа. Резкий толчок заставил заклинателя и самого потерять равновесие, и мгновением позже взбаламученная зелёная взвесь сомкнулась над обоими, утаскивая всё глубже. Рука Сун Ланя, которую Сяо Синчэнь по-прежнему крепко сжимал, обмякла, когда последние пузырьки воздуха покинули его лёгкие. Остававшийся в сознании заклинатель выпустил вспышку духовной силы, пытаясь использовать её, чтобы вытолкнуть их на поверхность. Этого рывка не хватило — чуть продвинувшись вверх, они снова начали погружаться на дно. Сяо Синчэнь, прикоснувшись к притухнувшей ауре Сун Ланя, чтобы набросить на него лёгкое поддерживающее заклятье, выпустил Шуанхуа, давая мечу команду держаться рядом, достал несколько амулетов и переплёл их магической сетью, создавая вокруг себя пузырь, наполненный воздухом. Он вдохнул, наполняя начинавшие уже болеть лёгкие кислородом, а затем потянулся за пределы пузыря, выпуская лучи собственной духовной силы в разных направлениях. Ниточки вплелись в ауру остававшихся на поверхности болотных тварей, до которых им удалось добраться, а затем натянулись, используя энергию крылатых змей как опору, чтобы дать заклинателю вырваться из пучины. С яростным всплеском выпустив две промокшие фигуры, коварная вода отхлынула, недовольно успокаиваясь и снова застывая в неподвижности. Сяо Синчэнь невозмутимо уничтожил тварей, которых использовал, чтобы выбраться, а затем занялся другом. Когда вода покинула лёгкие Сун Ланя, позволяя сделать вдох, и Сяо Синчэнь убедился, что жизнь друга вне опасности, сознание заклинателя в чёрных одеждах снова помутилось, и он погрузился в сон.
Рядом с напряжённо замершим Сяо Синчэнем, выплетавшим узоры новых заклятий, материализовалась тёмная фигура без лица.
— Отпусти, — попросил дух, возмущённо дёргая за сковавшую его нить.
Сяо Синчэнь посмотрел на него прямо и твёрдо.
— Принеси мне управляющий жезл, — сказал он.
Очертания духа недовольно вздрогнули, но ослушаться он не смог. Полученный артефакт скрылся в рукаве заклинателя.
Когда Сун Лань пришёл в себя, его соратник сражался с демоном, родившимся из духа утопленника, нашедшего смерть в водах болота стараниями недавно убитой женщины, желавшей избавиться от надоевшего любовника и скрыть их связь от мужа. Стряхнув с себя оцепенение неестественного сна, он поспешил прийти другу на выручку, и вместе они уничтожили тёмную сущность, не успевшую ещё обрести большой силы.
— Спасибо, что вытащил, — сказал Сун Лань, когда они уже были вне опасности.
Сяо Синчэнь слегка склонил голову и мягко улыбнулся, принимая его благодарность. Когда его глаза встретились со взглядом друга, он почувствовал, что тот хочет спросить о чём-то ещё. Заклинатель коснулся руки Цзычэня, подбадривая его.
— Почему ты не доверяешь мне? — задал свой вопрос Сун Лань.
— Никому прежде я не доверял больше, — твёрдо и искренне ответил Сяо Синчэнь.
— Я на твоей стороне, — сказал Сун Лань, и в его глазах горячо вспыхнула так недавно родившаяся и так прочно захватившая его преданность. — Тебе не нужно прятаться от меня, Синчэнь, что бы ни происходило.
Сяо Синчэнь опустил глаза. Так маняще было разделить свой путь с другом, не опасаясь ничего. Сфера гуляющего ветра на мгновение обожгла, поглощая его собственные эмоции.
Чжоутуань снова нашла его, когда Сяо Синчэнь сидел за столиком в небольшой деревенской таверне, отдыхая после долгого путешествия.
— Тебе понравился мой подарок? — спросила она, присаживаясь рядом и приковывая к себе восхищённые взгляды завсегдатаев заведения.
Сяо Синчэнь склонил голову, уставившись в тарелку с овощами. С момента их последней встречи он неоднократно прислушивался к себе, стремясь понять, что изменилось в его сознании, после того как заклинательница прикоснулась к нему, вплетая золотистую ниточку заклятья. Он не был уверен, что ему удалось это понять. Чжоутуань ослепительно улыбалась, похоже, довольная своей удавшейся шуткой. Сяо Синчэнь поднял голову и посмотрел на неё, прямотой взгляда заставляя её улыбку стать менее яркой.
— Я не смог разобраться в структуре заклинания, — признался он.
— Может быть, в таком случае нам с тобой стоит продолжить наши занятия? — неожиданно предложила Чжоутуань.
Волна её силы накрыла Сяо Синчэня, меняя очертания зала таверны, переписывая царившие в ней звуки и запахи. Не сопротивляясь, заклинатель погрузился в иллюзию, дыша ароматом весеннего дождя среди настойчивых и мерных звуков капели. Исчезли крестьяне, торговцы и путники, наполнявшие помещение, исчезли стены, оставляя Чжоутуань в кокетливом зелёном с золотом костюме и Сяо Синчэня в беседке, островком парящей среди тающего снега и обнажённых деревьев, с ветвей которых срывались беспардонно громкие капли, ударявшиеся о хрупкий наст и оставлявшие в нём круглые ямки.
— Тебе нравится ранняя весна? — спросила заклинательница.
Сяо Синчэнь посмотрел на расстилавшееся над крышей небо, любуясь его светлой густой синевой, потом перевёл взгляд на свою собеседницу и с улыбкой кивнул ей. Он присмотрелся к нитям заклинания, захватившего его, осторожно сдвинул один из элементов его рисунка, добавляя пару своих штрихов. Крыша беседки растаяла, растворилась, и освещённое пронзительным солнцем небо как будто двинулось прямо навстречу, заполняя собой всё вокруг. Чжоутуань одобряюще похлопала его по руке, а затем выпустила из плена иллюзии. Сяо Синчэнь моргнул, привыкая к мягкому полумраку таверны после ослепительной весенней яркости.
— Я буду благодарен, если мастер Чжоутуань будет давать мне уроки, — сказал он, склоняя голову.
Она всегда находила его сама, и он привыкал чувствовать её присутствие, когда она появлялась рядом. Его странствия продолжались, и он приходил на помощь тем, кто в ней нуждался, путешествуя по миру плечом к плечу с другом, который с каждым днём становился для него всё более важным. Но время от времени, когда его охота подходила к концу, он замечал, что наступила пора новой встречи и нового занятия. И он шёл туда, куда Чжоутуань звала его, чтобы переплетать свои иллюзии с тонкими узорами её заклинаний.
Сяо Синчэнь и Сун Лань пытались отыскать причину, которая заставляла раз за разом вымирать жителей деревни, подвергающейся атаке ходячих мертвецов. Открытым оставался вопрос, почему крестьяне настойчиво продолжали селиться в этой местности, несмотря на то, какие неблагоприятные слухи о ней ходили, но заклинатели были слишком вежливыми, чтобы спрашивать об этом. В конце концов, разгул нечисти, происходящий с периодичностью раз в несколько лет, был сам по себе достаточно загадочным явлением, чтобы попытаться с этим разобраться. Бродячие заклинатели приближались к месту, где, по их предварительным вычислениям, крылась разгадка, когда перед ними возник энергетический барьер, незаметный взгляду обывателя, не обладающего достаточным уровнем духовных сил. Изучив его, Сун Лань показал своему спутнику технику, позволяющую беспрепятственно проникнуть через этот ограждающий щит. Оказавшись внутри защитного периметра, заклинатели почувствовали, как усилилось ощущение токов тёмной энергии вокруг.
— Похоже, барьер защищал не столько от посторонних глаз, сколько от этого разгула тьмы, удерживая её внутри, — поделился своим предположением Сун Цзычэнь.
Сяо Синчэнь кивнул. Волны тёмной энергии стелились по земле, делая мрачным и неуютным всё вокруг. Прислушавшись к её течению, заклинатели двинулись в том направлении, где она сосредотачивалась. Но виновник феномена предусмотрительно напал прежде, чем они добрались до его логова. Точнее, на заклинателей набросились его приспешники, пара довольно ловких лютых мертвецов, сопровождаемых не столь искусной нежитью.
Сун Лань быстро выставил ряд талисманов и поднял барьер, мешающий тварям подобраться слишком близко, Сяо Синчэнь отбросил приближавшихся монстров рассыпанной по широкой дуге выпущенной из кончика меча духовной силой. Заклинатели встали спина к спине, встречая прорывающихся через барьер противников слаженными и решительными ударами. Вскоре все ходячие мертвецы были поражены, и перед ними остались только две гибкие бледные женщины, похоже, бывшие когда-то красавицами, но растерявшие былую прелесть после смерти. Их искажённые неловкой мимикой мертвецов, демонстрирующие предельную злобу лица уже никак нельзя было назвать привлекательными. Мёртвые нападали яростно и ловко, но всё же не могли тягаться по силе с заклинателями, поэтому были повержены прежде, чем смогли нанести большие повреждения, чем несколько синяков и кровоподтёков.
Последователь тёмного пути, поселившийся в окрестностях, был весьма не рад, что его тёмные эксперименты нарушили какие-то бродячие заклинатели, которых занесло в такое захолустье. Но сдаваться он совершенно не собирался. Пока он демонстрировал свои весьма неплохие навыки сражения на мечах, ему на выручку подоспели новые ходячие мертвецы, бросившиеся на Сяо Синчэня и Сун Ланя сзади. Теперь им приходилось отбиваться от поднятых трупов, отражать проклятья и пытаться достать некроманта и не дать ему сбежать одновременно.
Перевес был не на стороне заклинателей. Сяо Синчэнь оглянулся на Сун Ланя, а затем вытащил два талисмана и направил их к некроманту, заставляя коснуться его висков. Последователь тёмного пути выгнулся, хватаясь за голову, а затем упал на колени. Управляющие нити, которые привязывали к нему его подопечных, натянулись, выгнулись, а затем ослабли. Сяо Синчэнь, по-прежнему держа некроманта под властью заклятия, бросился разбираться с почти не оказывающими сопротивления мертвецами. Поражённо наблюдавший за тем, как корчится от боли и ужаса тёмный заклинатель, Сун Лань замешкался, прежде чем присоединиться к своему соратнику и помочь ему.
Некромант катался по земле, крича пронзительней, чем его мертвецы, и в его глазах читался такой нечеловеческий страх, будто он видел, как гибнет и рвётся на части самое дорогое и важное для него.
Закончив с мёртвыми, Сяо Синчэнь подошёл к нему и без колебаний, чистым и уверенным ударом отрубил ему голову, после чего невозмутимо и аккуратно занялся складыванием костра для сжигания тел. Помогая ему укладывать дрова и хворост, непривычно молчаливый и хмурый Сун Лань спросил:
— Что это была за магия? Было похоже на проклятье одержимости, но я не почувствовал в твоём заклинании тёмной энергии.
— Магия иллюзий, — объяснил Сяо Синчэнь, размеренно продолжая свою работу. — Я дал ему осознать свои страхи. Помоги мне перетащить трупы.
— Не знал, что ты разбираешься в ментальных заклятиях, — сказал Сун Лань, когда все тела были аккуратно сложены и искорка духовной силы заставила костёр заняться тихим пламенем.
Заклинатели присели возле костра, начинавшего издавать резкий запах палёного мяса.
— Наш противник тоже об этом не подозревал, — пожал плечами Сяо Синчэнь.
— Это то, что ты хотел скрыть от меня там, во время охоты на болоте? — спросил Сун Лань после нескольких мгновений молчания. — Почему?
Сяо Синчэнь внимательно посмотрел другу в глаза.
— Потому что я не хотел, чтобы, когда ты смотришь на меня, в твоём взгляде читался неприязненный страх, который я вижу сейчас.
Сердце гуляющего ветра шевельнулась возле груди, принимая в себя высказанную боль заклинателя.
Сун Лань протянул руку, робко касаясь пальцев Сяо Синчэня. Тот не отстранился и не подался навстречу, но взгляд его потеплел.
— С угрозой в этих краях покончено, — сказал он неуверенно. — Думаю, у нас не было шансов разобраться с ним иначе.
Сяо Синчэнь вздохнул. Он не жалел о том, что открылся слишком сильно, но его надежда на понимание таяла с каждым падающим словом, полным оправдания, а значит, ищущим путей избежать осуждения.
— Я понял, в чём заключался подарок, — сказал Сяо Синчэнь Чжоутуань, когда их пути в очередной раз пересеклись и она пригласила его позаниматься развитием его навыков плетения иллюзий. — Ты разбудила моё сердце. Мне не понравилось.
— Жаль, — ответила заклинательница, раскладывая на столе талисманы, на которых им предстояло рисовать символы. — Я надеялась, что хорошо получится.
Вплотную подобравшаяся зима обдувала холодными ветрами всё с большей яростью, и выходить из дома хотелось всё реже и реже. Сюэ Ян, раздумывая о том, как скоротать время, всё чаще принимался за готовку, ожидая, когда Сяо Синчэнь вернётся с очередной неинтересной ночной охоты, на которую ему совершенно не хотелось идти его сопровождать. Подставляться всем ветрам, чтобы усмирить какого-нибудь одержимого быка, отказывающегося смирно сидеть в загоне, — удовольствие сомнительное, даже если его скрасит возможность наблюдать за тем, как ловки и складны движения даоцзана, набрасывающего изгоняющую сеть на взбесившееся животное, и как легко течёт магия сквозь его пальцы.
Дверь скрипнула недовольно, впустив порыв неприятно промозглого ветра, и раздались шаги, слишком торопливые и неровные для Сяо Синчэня. Сюэ Ян помешал суп, разочарованно выдыхая. А-Цин вошла в комнату, стуча тростью, привлечённая ароматами готовящейся еды.
— Даоцзан? — спросила она неуверенно.
— Ага, конечно, — недовольно ответил Сюэ Ян. — Он до сих пор не вернулся из деревни.
— Ну да, если бы это он готовил, пахло бы гораздо вкуснее, — ответила девчонка.
— Ну и не ешь, если не нравится, — пробурчал Сюэ Ян, засыпая какой-то острой травы в своё варево.
А-Цин, возмущённо ударяя об пол своей палкой, поспешила прочь. Сюэ Ян подумал в очередной раз, что ему давно пора покинуть похоронный дом, даже если не хватит фантазии придумать изощрённую месть или воли покончить с этой невсамделишней семьёй, просто перерезав им глотки во сне, и принялся было обдумывать эту мысль, когда только что захлопнувшаяся дверь открылась снова, впуская голоса. Жизнерадостный голос слепышки звучал совсем не так сварливо, как только что на кухне. Можно было подумать, что она тоже меняет его тембр, чтобы оставаться неузнанной. Глубокие мелодичные ноты голоса Синчэня изредка вклинивались в её восторженную болтовню. Заклинатель приблизился почти неслышно и, как будто почувствовав, что Сюэ Ян смотрит на него, светло улыбнулся. Тепло потекло по венам некроманта, согретого улыбкой куда больше, чем жаром очага.
— Спасибо, что позаботился о нашем ужине, пока я отсутствовал, — сказал Сяо Синчэнь. — Я накрою на стол.
Выверенными шагами он направился к полке с посудой и принялся расставлять миски на столе. Сюэ Ян смотрел, как длинные пальцы даоцзана терпеливо раскладывают ложки, и забывал о том, что нужно снять с огня котелок с начинавшим брызгами вырываться прямо в пламя очага супом. Когда он наконец поставил дымящуюся кастрюлю на стол и открыл крышку, Сюэ Ян хотел было отойти от стола, чтобы положить тряпку, которой придерживал горячую посудину, но Сяо Синчэнь поймал его за руку. К счастью, правую, но Сюэ Ян инстинктивно вырвался прежде, чем задумался об этом. На обращённом к нему лице слепого заклинателя проступила лёгкая грусть. Сюэ Ян неловко протянул руку и сам коснулся пальцев даоцзана. В его ладонь легла крошечная конфета, завёрнутая в бумагу.
— Крестьяне, которым я помог сегодня, угостили меня сладким, — сказал он едва слышно. — Но конфета только одна.
Стук посоха А-Цин приблизился, и Сяо Синчэнь поспешно отвёл руку, принимаясь разливать суп, распространявший по комнате острый пряный запах, по мискам.
Сюэ Ян опустил конфету в карман и хотел злорадно улыбнуться, глядя на слепышку, которой лишней конфеты не досталось, но не заметил, какой мечтательно-счастливой вышла его улыбка. Когда они сидели за ужином и ели сваренный суп под комментарии А-Цин о том, что он мог бы быть не таким острым и вообще недосолен, он продолжал улыбаться, полностью забыв о том, чтобы размышлять об уходе.
Убирая посуду, Сяо Синчэнь улыбался, думая о том, сколько тепла излучала аура некроманта, когда тот доверчиво касался его пальцев. Его ниточка, которую он вживил в сердце встреченного несколько лет назад юноши, попала в благодатную почву.
— Ты пришёл позже, чем я ожидала, — сказала Чжоутуань, встречая Сяо Синчэня, пришедшего на встречу с ней после суда над Сюэ Яном на совете кланов.
— К сожалению, казнь преступника не одобрили единогласно, — сказал заклинатель, чинно усаживаясь на циновку возле очага в роскошной комнате, где поселилась Чжоутуань, остановившись в Ланьлине.
— А ты в самом деле хочешь, чтобы его казнили? — заинтересованно спросила заклинательница. — Это ведь тот самый мальчик, на котором ты попробовал заклинание, которому я тебя научила?
Сяо Синчэнь кивнул. Когда он впервые встретил Сюэ Яна, тот чем-то неуловимо приковал к себе внимание, заставив его рассмеяться тому, как тот ловко жонглирует словами, переворачивая ситуацию, в которой на нём лежала вина, в свою пользу. Почувствовав интерес, он наложил на него заклинание ментальной магии, которое недавно изучил во время занятий с Чжоутуань. Оно было во многом сходно с тем, которым заклинательница окутала самого Сяо Синчэня во время их первой встречи после его ухода с заповедной горы. Но если она сделала его сердце более чувствительным к восприятию способных зародиться чувств, подтолкнув его тем самым к тому, чтобы связать себя узами дружбы с тем, к кому он будет иметь склонность, то это заклинание таким же образом открывало чувства и помыслы того, на кого его накладывали, навстречу наложившему. Сяо Синчэнь связал себя с наглым юношей из Ланьлин Цзинь едва заметными узами, которые могли дать ростки, если они будут вступать во взаимодействие, обостряя расположение, неприязнь, легко впуская в сердце, накаляя страсти. И ненависть, которую он видел на лице Сюэ Яна, отзывалась в нём, питая сферу, в которой жил беспечный ветер.
— Я уже получил от него немало, — задумчиво отозвался Сяо Синчэнь. — Но возможно, это ещё не конец.
Среди обезображенных, лишённых языков, а зачастую и других частей тела, послушников храма Байсюэ, жив был лишь один. Сяо Синчэнь холодным взглядом смотрел на следы кровавой, беспощадной бойни, отыскивая находящегося на грани смерти друга, в теле которого едва теплилась жизнь, среди искорёженных и разорванных трупов. Когда он подошёл к Сун Ланю, выражение его глаз смягчилось. Он опустился на колени перед другом, наполняя его тело своей духовной силой, подлечивая раны и выправляя течение его энергии.
— Синчэнь, — прошептал тот, приходя в себя и сжимая его руку.
— Это я, — ответил заклинатель, стараясь умерить боль в выжженных ядом глазницах Сун Ланя. — Я рядом, Цзычэнь.
— Синчэнь, — произнёс тот чуть громче.
— Молчи, — сказал Сяо Синчэнь, прикладывая палец к губам заклинателя. — Не трать сил на слова. Я позабочусь о тебе, Цзычэнь.
Сун Лань с усилием покачал головой, отстраняясь.
— Синчэнь! — сказал он снова, почти переходя на крик. — Ты чудовище! Оставь меня умирать, не надо этой фальшивой жалости!
— Друг мой, — мягко сказал ему Сяо Синчэнь. — В тебе говорит твоя боль. Я понимаю, как тебе сейчас плохо и страшно, и какой удар тебе пришлось пережить. Я не стану лгать тебе, что раны от потери близких заживут, но позволь мне помочь тебе справиться с ранами твоего тела.
Сун Лань собрался с силами и вырвался из рук Сяо Синчэня.
— Синчэнь, посмотри вокруг! — закричал он. — Ты же можешь видеть!
Голос раненого сорвался, наполненный горечью. Но, не давая себе передохнуть, он снова начал свои речи:
— Это твоих рук дело! Это ты убил их всех, Синчэнь! Зачем тебе понадобилось злить беспринципного безумца, находящегося к тому же под опекой сильного клана! Зачем ты разжёг в нём чувство мести? Это твоя вина, Синчэнь!
Глазницы Сун Ланя кровоточили, из раны на животе, которую Сяо Синчэнь едва успел обработать, тоже потекла кровь. Заклинатель закашлялся и выплюнул кровавый сгусток. Сяо Синчэнь по совету друга окинул взглядом побоище, потом снова перевёл взгляд на Сун Ланя.
— Цзычэнь, — произнёс он тихо и растерянно. — Пожалуйста, позволь мне помочь.
— Лучше умереть здесь, с теми, с кем я рос и учился, чем принимать твою помощь! — сказал Сун Лань и выплюнул ещё один сгусток крови. — Нам не стоит встречаться больше никогда!
Губы Сяо Синчэня дрогнули. Покорная его воле магия потекла в тело Сун Ланя, сковывая его движения, опутывая дымкой беспамятства.
— Синчэнь...— прошептал Сун Лань голосом, наполненным ненавистью, проваливаясь в забытье.
— Цзычэнь, — эхом ответил заклинатель, неслышимый больше своим другом. — Спасибо, что разделил со мной часть моего пути.
С величайшей осторожностью подняв тело отрёкшегося от него друга, Сяо Синчэнь покинул территорию храма. Подошёл день, когда он вернёт саньжэнь Баошань сердце гуляющего ветра, такое обжигающе горячее сейчас от ненависти Сун Ланя и его собственной боли. Несмотря на то, что недоверие давно плескалось в глазах Сун Ланя, перемежаясь с теплом дружеской привязанности с призвуком восхищённой нежности, Сяо Синчэнь ощущал горечь предательства и окончательно разбившихся надежд.
Сяо Синчэнь поднимался на гору медленно, отягчённый ношей, которую нёс бережно, стараясь избежать ещё больших повреждений израненного тела друга. Он понимал, что учитель не станет встречать его с распростёртыми объятиями. В его воспоминаниях были живы истории о том, что ждало тех, кто нарушал запреты, и среди них встречались куда более достойные и способные заклинатели, чем такой, пусть талантливый, но весьма неопытный юноша, как он. Большинство случаев наказаний, которым подвергала учеников саньжэнь Баошань, относились к далёкому прошлому, потому что среди учеников редко находились те, кто был недостаточно почтителен, чтобы и в помыслах не иметь повести себя так, чтобы заслужить порицание. Но однажды, когда Синчэнь был ещё ребёнком и не сформировал золотое ядро, ему случилось стать невольным свидетелем того, как учитель осудила одного из старших учеников. Он не знал, в чём заключалась вина той целительницы, что подверглась наказанию, но после разговора с учителем девушка ушла прочь с лицом бледнее, чем у восставшего мертвеца. Когда она вернулась два дня спустя, на месте её правой руки красовался обрубок, отсечённый чуть выше локтя. Встретившись с ученицей взглядом, саньжэнь Баошань кивнула удовлетворённо и позволила провинившейся вернуться в общину и продолжить жить и работать, словно ничего не произошло. Никто не задавал вопросов ни учителю, ни ученице.
На границе защитного периметра, охраняющего гору бессмертной от непрошеных гостей, перед Сяо Синчэнем возник Жань Хаолунь, привратник.
— Те, кто покинул заповедную гору, не возвращаются, — сказал он.
Сяо Синчэнь склонил голову.
— Попроси учителя позволить мне обратиться к ней, прошу, — произнёс он тихо.
Заклинатель смерил взглядом раненого Сун Ланя, безвольно повисшего на Сяо Синчэне, коротко кивнул и направился прочь, чтобы вскоре вернуться и проводить Сяо Синчэня к саньжэнь Баошань. Когда бессмертная осмотрела раны заклинателя, расправила ток энергии его тела и живительно коснулась своей духовной силой самых сильных повреждений, она оставила раненого заботам учеников и поманила Сяо Синчэня побеседовать с ней наедине.
— Его раны будут заживать долго, — сказала она.
— Благодарю за помощь, учитель, — сказал Сяо Синчэнь, склоняясь в глубоком поклоне.
Саньжэнь Баошань махнула рукой:
— Ты знал, что я тебе не откажу.
— И это ничуть не умаляет моей признательности, — поднял глаза Синчэнь.
Бессмертная промолчала, задумавшись о чём-то.
— Ты был неосмотрителен, — наконец сказала она.
— Я готов принять любое наказание, — снова поклонился Сяо Синчэнь.
— Это подождёт, — сказала саньжэнь Баошань безразлично и холодно. — Скажи мне, ты по-прежнему доволен своим решением отправиться в мир?
Сяо Синчэнь достал из-за пазухи сферу и протянул её учителю.
— Я думаю, я ещё не усвоил урок, который Вы хотели мне преподать.
Баошань взяла артефакт, осмотрела его придирчиво, прислушиваясь к звучанию собранных эмоций, потом снова перевела взгляд на Синчэня.
— Это не ответ на мой вопрос, — констатировала она.
— Я не испытываю сожалений о том, что ушёл, — признался юноша.
Бессмертная покачала головой.
— Пойдём, — сказала она. — Я покажу тебе, чем наполнен этот мир, который так тебя манит.
Сяо Синчэнь последовал за учителем, углубляясь в лесистые заросли на склоне заповедной горы, приноравливаясь к её быстрому решительному шагу и удивляясь, как много тайных тропинок оставались скрытыми от его внимания прежде. Лёгкое покалывание предупредило его о том, что он пересёк барьер и оказался в запретной зоне. Такие места, в которые доступ для большинства учеников был закрыт, встречались тут и там на горе саньжэнь Баошань. Ограничивающие их барьеры можно было легко пересечь, но если кому-то из заклинателей случалось без умысла, заплутав или углубившись в прогулку по незнакомым местам, прикоснуться к едва заметному предупреждающему щиту, следовало повернуть обратно. Насколько было известно Сяо Синчэню, никто из его собратьев по учению не преступал этого запрета. Проследовав ещё некоторое время по извилистой лесной дорожке, бессмертная и сопровождавший её ученик вышли к ущелью, в которое с шумом срывались струи водопада. Саньжэнь Баошань призвала свой меч и встала на него, воспарив над бурными водами, и Сяо Синчэнь последовал её примеру. Они спустились туда, где струи, бурля, касались водной глади, рассыпая тучи серебристых брызг. Бессмертная достала два талисмана, помещая их на скалу, каменной стеной ограждавшую ущелье. Её духовная сила коснулась их, и узор зеленоватой печати поплыл по колышащейся воде.
Из воды высунулась длинная голова рептилии и посмотрела на заклинателей мудрым внимательным взглядом.
Саньжэнь Баошань выпустила из рук сердце гуляющего ветра, и оно замерло над головой дракона, испуская тихое золотистое сияние. Сяо Синчэнь смутно почувствовал, что его учитель обращается к хранителю горных вод, но его умений не хватало, чтобы разобрать, о чём они говорят. Сфера засветилась ярче, и из неё ударило два потока света. Один из них, красный, как облака в горящих лучах заката, бил мощным потоком, второй, бело-голубой, как туманная дымка над прозрачной водой, пронизанной солнцем, тёк едва заметной струйкой.
— Присмотрись! — крикнула бессмертная ученику. — Что ты видишь?
Водяной дракон широко раскрыл пасть, обнажая острые клыки, ловя и поглощая оба потока разом. В красном сиянии он выпивал негативные эмоции, собранные сферой, — страх, ненависть, злобу, зависть, грубую недоброжелательность, разгорающееся стремление к жестокости. Вместе с голубоватым лучом текли в его нутро желание помочь, благодарность, сочувствие, преданность и тёплая симпатия. Бледная струйка иссякла, а поток красного сияния всё изливался и изливался из сферы, поя хранителя своим насыщенным светом. Когда дракон поглотил всё, что успел собрать Сяо Синчэнь за время своего путешествия, он, обменявшись несколькими искрами энергии с бессмертной, скрылся в неспокойных водах. Заклинатели взмыли ввысь и вернулись на скалу, куда привела их прежде лесная тропинка.
Отгородив их от рёва сверзающегося потока воды барьером, поглощающим шум, саньжэнь Баошань спросила:
— Ты хорошо рассмотрел, что ты принёс хранителю из внешнего мира?
Сяо Синчэнь поклонился:
— Да, учитель. В людях гораздо больше злобы и агрессии, чем искреннего сопереживания или любви. Благодарю за этот урок.
— Что ещё ты смог увидеть?
— Водяной дракон с большим удовольствием пил алую ярость, чем светлые добрые чувства. Ему пришёлся по вкусу принесённый урожай.
— Верно, — согласилась саньжэнь Баошань. — Что ты об этом думаешь?
Сяо Синчэнь помолчал немного, а потом ответил:
— Хранитель помогает защитить мир в пределах заповедной горы. И забирает то смятение, что рождается в душах тех, кто живёт здесь. Но ему нужно куда больше, чем могут дать заклинатели, мирно ступающие по пути самосовершенствования. Поэтому необходимо приносить плату болью. Чтобы поддерживать баланс.
— Ты молодец, Синчэнь, — похвалила его саньжэнь Баошань. — За всё нужно платить. Ты спрашивал о своём наказании. Мне не нужно наказывать тебя, потому что ты достаточно казнишь себя сам. За открытое чужаку сердце, за неосторожные и опасные игры, за принесённую тому, кого ценил, боль. Ты накормишь дракона.
Сяо Синчэнь поклонился, принимая кару. Ему предстояло подарить водному хранителю свою боль, а затем вернуться в мир, чтобы найти возможность собрать для него настолько сильные и яркие эмоции, чтобы защитник заповедной горы остался доволен угощением, как никогда.
Нити духовной силы потекли по телу, выгибаясь причудливо, вытягиваясь, остро и осторожно готовясь разрушать изнутри. Сяо Синчэнь сосредоточился до предела, не позволяя себе испытать страха или покориться предчувствию предстоящей боли. Нервы надрывно закричали, пронзая болью такой неистовой, какой не чувствовал он ни в одной схватке, ни от каких ранений. Боль наполнила голову, распространяясь будто бы по всему телу, замутняя сознание, вынуждая выпустить тонкое плетение заклинания. Сяо Синчэнь не поддался ей, отгораживая своё сознание от происходящего, стараясь отстраниться, принимая роль стороннего наблюдателя. Он приложил последнее усилие, и мир погас для его навсегда, лишаясь красок и линий. Он почувствовал, как влажные и тёплые яблоки глаз касаются его ладони и протянул руку туда, где стояла бессмертная, равнодушно наблюдая за его муками. Сердце гуляющего ветра, парящее перед ней, горячо и жадно пило боль заклинателя. Бессмертная коснулась его пальцев, принимая добровольную жертву покаяния, после чего Сяо Синчэнь позволил боли затопить его и, не сдерживаясь больше, рухнул на пол, теряя сознание. Саньжэнь Баошань сделала знак одному из стоявших рядом целителей, и тот проворно направился к Сяо Синчэню и набросил на него поддерживающее заклинание, чтобы спокойно заняться его ранами. Сама же бессмертная направилась к Сун Ланю, по-прежнему пребывающему в тяжёлом и гулком навеянном сне. Золотистым сиянием распустилась её магия, и осторожно опустились в пустые выжженные глазницы глаза Сяо Синчэня. Духовная сила проникла внутрь черепа, сращивая нервы, заставляя тело принять непрошенный дар, соединяя ткани, пуская кровоток в не успевшие остыть инородные органы, чтобы омыть их тёплым потоком свежей крови, принимая и присваивая. Когда Сяо Синчэнь пришёл в себя, пронзительная боль отступила, оставив после себя ноющее жжение, которое сохранится на многие месяцы. Непроглядная тьма без проблеска света простиралась повсюду, ещё не наполненная звуками и запахами, недоступными для восприятия зрячего. Заклинатель коснулся своего лица, нащупал повязку, наложенную поверх впитывающих сочащуюся кровь бинтов, приподнялся на ложе, пытаясь понять, где он находится и есть ли кто-то рядом. Раскрыв сознание и выпустив духовную силу растечься по комнате, он нащупал ауру присматривавшего за ним целителя и тихо окликнул его.
— Всё прошло хорошо? — спросил он.
— Да, — ответил старший ученик. — Учитель говорит, что твой друг сможет видеть. Знаешь, мне бы, пожалуй, не хватило духу так поступить. Наверное, он бесконечно дорог тебе.
Сяо Синчэнь горько улыбнулся и склонил голову, соглашаясь. То, что он принимал наказание, назначенное учителем, а не совершал акт безвозмездного альтруизма, останется между ним и саньжэнь Баошань.
На этот раз, когда заклинатель покидал гору, опираясь на посох, непривычно, наощупь, чутко прислушиваясь к чувству направления, он понимал, что в самом деле уходит навсегда. Сердце гуляющего ветра грело его грудь выпиваемым сожалением.
Учиться познавать мир заново было трудно. Рвущее ощущение беспомощности постоянно пыталось прорваться наружу, заставив кровоточить пустые глазницы, а черты исказиться в гримасе отчаяния. День за днём Сяо Синчэнь учился принимать своё увечье, учился смирению, которое, как ему прежде казалось, он так хорошо познал и усвоил, впитав до самой глубины души. Он учился слышать, учился прикасаться пальцами, учился улавливать ауры тех, с кем встречался, неустанно тренировался, прислушиваясь к тому, как звучат взмахи меча, по-прежнему легко и послушно ложащегося в руку. Прошло немало дней прежде, чем он впервые решился обнажить Шуанхуа для настоящей битвы. Впрочем, когда, испуская вокруг себя увядающий запах разложения, излучающие потоки тёмной энергии ходячие мертвецы бросились на него в надежде расправиться с жертвой и дать волю своей посмертной ярости, у него не было выбора, кроме как вступить с ними в схватку. Шуанхуа вёл его, оживая в руках, давая почувствовать себя живым. Он отсёк голову одного из трупов, но это не остановило назойливого покойника, и Сяо Синчэнь пронзил его сердце, вкладывая в удар достаточно духовной силы, чтобы упокоить жаждущего крови мертвеца. Меч сверкнул, выскакивая из тела, чтобы тут же встретить второго противника, нападающего сзади. Разобраться с тем, чтобы сжечь трупы, оказалось даже сложнее, чем расправиться с неповоротливыми мертвецами. Но, как ни странно, эта первая схватка помогла Сяо Синчэню вернуть веру в себя настолько, насколько это было возможно в текущих обстоятельствах. Когда он удалялся от места схватки, шаг его, впервые с тех пор, как он спустился с горы своего учителя, был твёрдым.
Когда на пыльной дороге Сяо Синчэнь почувствовал запах крови, приносимый едва заметным веянием ветерка, он первым делом прислушался к тому, как звучит аура раненого, чьё бессознательное тело он обнаружил в зарослях. Энергия человека была слаба из-за полученных повреждений, но всё же он уловил нечто знакомое в её структуре. Лишь когда юноша пришёл в сознание, Сяо Синчэнь почувствовал, как дёрнулась нить, которую он когда-то вживил в душу беспринципного и жестокого юноши. Заклинатель мягко улыбнулся, ещё не зная, что принесёт ему неожиданная находка, и никак не подал виду, что узнал спасённого.
Сяо Синчэнь прислушивался к Сюэ Яну, пытаясь понять его замысел, знакомясь с ним и наблюдая, как чутко всю жизнь лишённый ласки и внимания бродяжка робко откликается на его мягкую заботу и как струящаяся по ниточке заклятья ненависть слабеет, подточенная благодарностью и теплом, и постепенно в сознании заклинателя рождался план, обраставший всё большим количеством интересных подробностей.
Первая ночная охота, на которую Сюэ Ян напросился сопровождать его, отчасти прояснила для Сяо Синчэня замыслы самого некроманта. Искажённые ауры живых, подвергшихся каким-то не до конца понятным манипуляциям, относящимся, скорее всего, к тёмному пути, были почти неотличимы от излучения ходячих мертвецов. Сяо Синчэню нужно было быстро придумать, как обеспечить себе отсрочку и поразмыслить о том, как разобраться в ситуации. Его ментальная магия, несмотря на то, что он возобновил регулярные встречи с Чжоутуань, была ещё недостаточно сильна для уверенности в успехе попытки подчинить такое большое количество людей сразу или погрузить их в массовую иллюзию, поэтому он сосредоточился на том, чтобы воздействовать на Сюэ Яна, осторожно касаясь его сознания. Тёмный заклинатель поддался воздействию легко, позволил проникнуть в свой разум, не почувствовав вмешательства. Сяо Синчэнь потянул за ниточки заклятья, обращая время вспять, заставляя некроманта поверить, что их путь ещё не привёл их к заражённой деревне. Стараясь отвечать на реплики спутника, Сяо Синчэнь поддерживал власть заклятья, одновременно напряжённо обдумывая план действий. Он прислушивался к ощущениям ауры поражённых проклятьем некроманта людей, выбирая способ разобраться с ситуацией меньшей кровью, и от того, что он сочетал множество разных способов применения духовной силы для определения степени безнадёжности заражения несчастных крестьян, его подчиняющая сеть начинала слабеть, вызывая в затуманенном разуме Сюэ Яна смутное беспокойство. Почувствовав, что ему может не хватить концентрации для предстоящей драки, Сяо Синчэнь распутал нити заклятия, отпуская некроманта и оставляя лишь тоненькую ниточку связи, чтобы войти в контакт с большей лёгкостью и быстротой, когда придёт время заставить последователя тёмного пути видеть иную реальность. Ментальная магия снова пришла к нему на помощь. Он мог коснуться мышления живых, но в разуме мертвецов не было внятных мыслей, и таким образом Сяо Синчэнь мог отличать тех, кто ещё сохранял ясность сознания, и тех, кому было уже не помочь. Ощутив приближение излучающей тёмную энергию человеческой фигуры, заклинатель осторожно коснулся крестьянина духовной силой, а затем, не колеблясь, пронзил мечом его сердце. Сюэ Ян за его спиной полыхнул жестокой радостью. Выбрав следующую жертву среди испытавших необратимое воздействие прикосновения тьмы, Сяо Синчэнь позволил Шуанхуа сверкнуть быстрой серебристой вспышкой, избавляя от мук ещё одного страдальца. Прочие крестьяне, находившиеся поблизости, ещё сохраняли рассудок, и заклинатель подпитал духовной силой ментальную нить, касавшуюся разума Сюэ Яна, посылая в его сознание иллюзии о том, что тому так хотелось видеть. Крестьяне, трясущиеся в ужасе и пытающиеся молить о пощаде слепого заклинателя, чей меч разил без промаха, почувствовали накатившее на них волной желание скрыться и бросились наутёк. Неожиданно, прислушиваясь к искрам сознания окружающих его людей, Сяо Синчэнь остановился, поражённый. Неподалёку, скрытая тенями, тихая и незаметная, пряталась А-Цин. Ещё одна неощутимая нить духовной силы вырвалась ей навстречу. Девочка во все глаза смотрела на происходящее, следя из засады за их бесславным сражением. Сяо Синчэнь попробовал усилить воздействие на неё, совмещая картины того, что видела она, с подсказанными подчинённым сознанием Сюэ Яна образами, и чуть было не пропустил ринувшегося к нему откуда-то спятившего крестьянина. Шуанхуа быстрым движением вошёл в грудь живого мертвеца, обрывая его тягостное существование. Больная крестьянка с криком выбежала навстречу, привлечённая глухим предсмертным стоном. Власть иллюзии над Сюэ Яном ослабла, и он напрягся, сжимая в руке нож, готовый вонзить его в приближавшуюся женщину. Сяо Синчэнь сделал глубокий вдох, оценивая перспективы. Шуанхуа, ведомый зовом тёмной энергии, настиг надрывно кричащую женщину. Нить духовной силы, предназначенная, чтобы подчинить А-Цин, выпустила свои щупальца из её мозга. Сяо Синчэнь отбросил сомнения, приходя к выводу, что ему нужно больше практиковаться в ментальной магии, если он не хочет впредь в самом деле идти на поводу у наслаждавшегося своей изощрённой жестокостью некроманта. Шуанхуа пустился в смертельный танец, поражая без разбору тех, кто мог выжить, и тех, чьи жизни было уже не спасти.
— Прошу, научите меня читать замыслы как можно точнее, — попросил Сяо Синчэнь, когда пришло время новой встречи с Чжоутуань.
— Именно замыслы? — в голосе заклинательницы звучали нотки удивления. — Моя специализация — это иллюзии, ты же знаешь. Не чтение мыслей.
Сяо Синчэнь покачал головой. Он уже не раз пробовал практиковаться в том, чтобы проникать в чужое сознание, но прикосновение его духовной силы позволяло считать только общий эмоциональный настрой, возможно, намерения, иногда ощутить яркие образы, представляемые окружающими. Разобраться в планах и понять, что собирается делать тот, в чей разум он проникал, у него не получалось.
— Такого способа нет? — спросил он с почти угасшей надеждой.
— Мне он не известен, — ответила Чжоутуань.
Сяо Синчэнь задумался. Ему понадобилось время, чтобы отыскать способ снизить ущерб от жестоких развлечений Сюэ Яна, невольным соучастником которых он становился, но в конце концов он справился с этой задачей. По ниточкам эмоций, по восприятию образов, видимых чужими глазами, по призвукам чужого страха и боли он пробирался в планы некроманта, отпаивал противоядием отравленных трупным ядом крестьян, наслаивал иллюзии друг на друга, тренируя свои возможности ментальных заклятий, сводя жертвы к минимуму и поя предсмертным волнением тех, кого спасти не удавалось, сердце гуляющего ветра.
— Твои успехи впечатляют, — удивлялась Чжоутуань. — Похоже, тебе идёт на пользу эта мирная жизнь в уединении и твоё совершенствование тела и духа выходит на новую ступень.
Сяо Синчэнь склонялся в благодарном поклоне, и губы его расходились в чуть заметной улыбке с призвуком горечи.
продолжение в комментариях
@темы: творчество, Mo Dao Zu Shi
-
-
31.03.2020 в 13:11-
-
31.03.2020 в 13:12-
-
31.03.2020 в 13:14-
-
31.03.2020 в 13:15-
-
31.03.2020 в 13:20-
-
31.03.2020 в 13:22-
-
31.03.2020 в 13:22-
-
31.03.2020 в 13:23-
-
31.03.2020 в 13:23-
-
31.03.2020 в 14:49-
-
31.03.2020 в 15:17-
-
31.03.2020 в 17:56-
-
02.04.2020 в 12:15-
-
02.04.2020 в 12:33-
-
02.04.2020 в 12:55